Смотрела я и впрямь диковато, потому что от дыма у меня с непривычки заслезились глаза. Что касается шуточек Бориса — я просто не успевала на них среагировать, если честно. Здесь сноровка нужна.
В центре спальни я разглядела несколько силуэтов. Юноши и девушки расслабленно полулежали на полу среди подушек. Тут и там стояли свечи, черно-красные блюда с фруктами и брынзой, кувшины для вина и глиняные бокалы. Разбросанные, валялись игральные кости, пепельницы хвастались шаткими башнями из окурков, а в углу комнаты сидел кто-то маленький и бородатый, и играл на лире.
— Это Орфей, он гном и фанатик, — кивнул на него Борис и усмехнулся, узрев мое удивленное лицо. — Я люблю развлекаться разнообразно: народ потихоньку просвещаю, да и самому прикольно. То вавилонскую пати закачу, то римскую — чтоб с конями, пожаром и рыболовной сетью обязательно. Ну а сегодня по Греции вжарили. Орфей каждый раз так вдохновляется, что меняет имена сообразно случаю.
— Привет, Орфей, — только и смогла что ответить я.
Гном зыркнул на меня из-под густых черных бровей и вдохновенно ударил по струнам.
— Привет, Вилка! — меж тем, радостно окликнула меня одна из девушек на полу. Это была Мэгги — тоже в тоге, с лавровым венком на макушке. Какой-то парень натирал ей ноги маслом, а Мэгги меж тем увлеченно читала стихи из маленькой кожаной книжечки. «Сапфо», — прочитала я на обложке.
Ничего себе. Кажется, Бор и впрямь их просвещает: надыбал вот где-то лирику знаменитой древнегреческой поэтессы с острова Лесбос…
— Иди в ванной переоденься, — сказал Бор, вручая мне простыню и венок.
Я так и сделала. В ванной на стене были часы. Они показывали восемь вечера — ого как рано! Я думала, уже часов девять. Значит, часа два могу провести здесь, а потом вернусь «домой», и Артур ничего не узнает. Отлично.
* * *
Мы познакомились с ребятами.
Помимо Бориса и Мэгги, на вечеринке было пятеро студентов и один мужчина, который представился как:
— Иньч, Младший Мёрклый.
— А что это за должность? — заинтересовалась я, потому что вспомнила, что во время нападения Тварей на академию этих самых Младших Мёрклых звали в бой наравне с преподавательским составом.
Иньч выглядел очень болезненно: худой, маленький, с глазами навыкате и дыбом стоящими седыми волосами, хотя он был очевидно молод. В центре обеих ладоней у него были… даже не знаю, как объяснить… будто вживлены лиловые аметисты.
Инкрустрированные руки. Не пирсинг, не тату, а форменное издевательство.
