— Ещё он рассказывал, что Папа, просто в ярости от происходящего. Он расторг заключённый недавно мирный договор с императором и снова отлучил его от церкви за творимые им бесчинства над католиками и разорение церквей.
— Как хорошо, что я и так уже был отлучён, — спокойно вздохнул я. Девушка смутилась.
— Что?
— Ваш батюшка был в таком прекрасном настроении, что во всеуслышание велел сказать, что ради вас Святой Престол сделал исключение.
Я ещё более удивлённо посмотрел на Роксану, отставив еду.
— Уже становится интересно, продолжай.
— Первой буллой с вас сняли отлучение, а второй снова отрекли, за содеянное на Сицилии, и всё в один, и тот же день, — улыбнулась она, — я лично видели, как многие прихожане в церкви улыбались, услышав такое.
— Ой чувствую скоро явится кардинал по мою голову, — не разделил я с ней веселья, — надо будет подарков приготовить.
Роксана, видя, что я встаю, помогла мне раздеться и уложила в кровать, заботливо забрав грязные вещи и убрав со стола остатки ужина. Перед уходом она перекрестила меня и затушила свечи.
***
Проснулся я оттого, что меня душили. А когда от испуга открыл глаза, то увидел, что это оказывается матушка решила задушить меня в своих объятьях. Рядом стоял отец, весело улыбаясь, видя, как я пытаюсь вырваться из кольца её рук.
— Мама! — я наконец смог вырваться, — вы уже должны были привыкнуть к постоянным уходам и возвращениям своего блудного сына.
— Витале! — возмутилась она, — была бы моя воля, я не выпустила тебя за порог дома, пока тебе двенадцати лет не исполнилось бы. До сих пор удивляюсь, как вы с отцом полностью игнорируете моё мнение в вопросе твоих далёких отлучек.
— Тогда наверно не стоит тебе говорить, что вскоре я хочу отправиться искать новые земли и страны по морю? — я задумчиво почесал затылок, за что удостоился грозного восклицания и ещё более крепких объятий.
— Ты серьёзно? — отец присел рядом с мамой.
— Да, ты наверно знаешь о тех людях, которых заселяют рядом с Арсеналом, люди сеньора Франческо?
— Кто не слышал, — хмыкнул он, — многие дома, едва узнав кого и в каком количестве ты привёз, захотели их перекупить, только твой компаньон дал вполне чёткий ответ по этому поводу. Привлекали даже меня, как дожа, чтобы заставил тебя и его, поделиться мастеровыми.
— Хрен им, — я покачал головой, — из всей этой истории я не вынес ничего кроме людей. Все деньги ушли на содержание семидесяти тысячной армии наёмников и доли Генриха VI.
