Макс встряхнулся.
– Ты боялась этого? С каких пор?
– С того дня, когда ты показал мне сад.
При этих словах Макс почувствовал себя так, будто его ударили под дых.
– Ты беспокоилась об этом даже до того, как мы поженились? До того, как переспали?
– Да. Но я боролась с этим страхом. В ту ночь, что мы провели вместе, я молилась, чтобы пережить его.
Макс уже и сам испугался, что не переживет происходящее. Он уже представлял, как монстры идут, чтобы схватить его. Двуличные твари из чулана с заколоченной дверью.
– Наверное, Лоза увидела в моих глазах этот страх, страх в тебя влюбиться, – сказала Лиззи. – Та тень, про которую она говорила. Вряд ли она понимала, почему я не кажусь счастливой новобрачной, но тем не менее почувствовала, что что‑то не так.
Тень. Монстры. Макс посмотрел на солнце, а потом снова перевел взгляд на Лиззи.
– Моя мать могла быть ею. Аног Ите.
– «Женщиной с двумя лицами»? – Лиззи прищурилась.
Макс кивнул. Аног Ите была существом, обреченным носить два лица за то, что соблазнила Ви, то есть солнце. Он указал на небо. Солнце клонилось к закату и налилось красным цветом, словно пламенем, став таким же ярким, как волосы Лиззи.
– У моей матери было два лица. Она была красивой, как Аног Ите, но и ужасной тоже. Некоторые люди считают, что Аног Ите не злая. Что она просто символизирует отсутствие гармонии. Но для меня она всегда останется злой, как моя мать и любовь, которую она использовала против меня.
– Любовь – это не зло, Макс.
– Нет, но она заставляет людей страдать. – Макс протянул руку и притронулся к ее прекрасным рыжим волосам. К пламени. – Посмотри хотя бы, что произошло с Токони. Мы его потеряли, несмотря на то что любили. – Он опустил руку. – И может быть, это просто мираж – та любовь, которую ты, как тебе кажется, испытываешь ко мне. Может быть, она даже не настоящая.
– Она настоящая. – Голос Лиззи дрогнул. – Мои чувства настоящие.
– Мне так не кажется. – Макс не хотел в это верить, не мог позволить себе в это верить. – Ты просто придумала, что любишь меня, потому что фантазировала о том, как станешь чьей‑то женой. Но это не про тебя, Лиззи. Ты вовсе не образцовая женушка, ты другая.
– Мой папа сказал, что я была бы хорошей женой.
– Твой папа? Да он тебя почти не знает. Но я знаю тебя, Лиззи. – Макс прижал руку к груди. – Я знаю, какая ты.
– Ты тоже меня не знаешь, – возразила Лиззи. – Я другая. Я изменилась.
Макс подавил желание схватить ее и трясти до тех пор, пока она не признается, что вовсе его не любит. Или обнять и поцеловать ее. В голове у Макса царил хаос, а его эмоции находились в большем беспорядке, чем когда‑либо раньше.
