Солнце. Ветер. Весенние цветы.
Неужели она стала частью окружающего мира? Или ей так казалось оттого, что она стала частью его?
Лиззи не могла думать, теряясь в тумане желания. Макс, как и она сама, не использовал язык, но все равно поцелуй казался восхитительно запретным.
Все закончилось слишком быстро. Макс отстранился, и Лиззи открыла глаза и увидела, что он тоже на нее смотрит.
В ее сознании все плыло. Размазалась ли помада? На лице Макса следов не было, так что, видимо, нет. В описании было сказано, что помада отлично держится на губах и не смазывается. Словно создана для бесконечных поцелуев.
Наконец их объявили мужем и женой, и церемония завершилась.
Оригинальный хрусталь в канделябрах, стоящих в бальной зале, заменили, чтобы соответствовать цветам свадьбы. Кроме того, декор дополнился роскошными завесами, свечами и огромными цветочными корзинами, украшенными павлиньими перьями.
Торт был не менее великолепен. Макс видел это четырехуровневое покрытое глазурью сооружение, дожидающееся своего часа на специальной тележке. Однако пока что они с Лиззи и гостями поглощали ужин, приготовленный известным шеф‑поваром и поданный на блестящих позолоченных тарелках.
За их столом сидели главные гости. Шаферы и подружки невесты уже произнесли тосты. Айви, Нита и их мамы выглядели восхитительно в своих исключительно женственных нарядах. С ними также сидела няня маленькой Ниты, готовая унести ее в импровизированную детскую, если ей вдруг захочется поспать.
Среди собравшихся представителей высшего общества отец Лиззи чувствовал себя как рыба в воде. Он казался менее отрешенным, чем обычно, и Макс был этому очень рад.
Макс испытывал странные эмоции, став мужем Лиззи. Некоторое время назад кто‑то объявил игру в «тост и поцелуй», согласно которой жених и невеста должны были целоваться каждый раз, как гости чокались. Макс и Лиззи уже успели поцеловаться по меньшей мере десять раз.
Он склонился к Лиззи и спросил:
– Можно я еще раз скажу тебе, что ты выглядишь потрясающе?
– Ты можешь говорить, что хочешь и когда хочешь, – тихо ответила Лиззи.
– Тогда я буду говорить это при каждой возможности. – Сверкающее платье и роскошные рыжие волосы делали Лиззи особенно привлекательной. Максу хотелось унести ее в постель и там раздеть и отдать должное каждой части ее тела. Но о таком они не договаривались.
В следующую секунду где‑то за их спинами раздался звон бокалов, и Макс немедленно подчинился правилам игры. Он поддел ладонью подбородок Лиззи и прижал губы к ее губам.
