Слишком поздно. Боль пронзила Габи. Ей казалось, что все в зале слышат стук ее сердца. Но она выдержит. Она поступит так, как учил ее Цезарь. Она наденет маску.
Хотя ее душа разрывалась от боли. История повторялась снова. Ее прошлое снова настигло ее. Она опять стала обузой. Но теперь уже для Цезаря.
Но сейчас она должна была поставить на первое место свою страну и свою гордость. Никто никогда не узнает, что она на самом деле любит Цезаря.
Габи улыбнулась леди Амелии такой дружелюбной и царственной улыбкой, на какую только была способна.
– Я искренне ценю те усилия, что вы приложили, чтобы сказать мне все это. И я хочу вас успокоить и сказать, что мы с Цезарем понимаем друг друга. Он был честен со мной, и мы с нетерпением ожидаем счастливого и прочного союза.
Остальная часть приема прошла в каком‑то оцепенении. Ее голова разрывалась от боли, пока она болтала и смеялась, стоя рядом с Цезарем. Но она больше не предвкушала предстоящую ночь. Вместо этого страх стянул все ее внутренности в тугой узел. Потому что она понимала, что не сможет лечь в постель с Цезарем этой ночью. На самом деле она вообще не знала, как себя вести.
Цезарь наблюдал за Габи, разговаривающей с леди Амелией, и инстинктивно почувствовал, что случилось что‑то плохое. Но он не мог подойти и присоединиться к разговору. Поэтому ему пришлось подождать, когда они закончат, и только подошел к Габи.
– Эй, – тихо сказал он, – все в порядке?
– Да, конечно.
Ее голос был спокоен, на губах играла легкая улыбка. Она выглядела как счастливая невеста.
Черт, она хорошо научилась пользоваться маской! Слишком хорошо. Ей даже почти удалось обмануть его. Почти.
И по мере того как шел прием, произносились речи, звучали поздравления и пожелания счастливой семейной жизни, Цезарь чувствовал, что Габи притворяется. Чувствовал, что она стала более хрупкой, более раздражительной, что она отдалилась от него. И еще он был уверен, что никто больше не заметил этого. Потому что она вела себя как счастливая новобрачная, что заставляло его самого нервничать. Это было так похоже на брак его родителей, когда на публике они вели себя как любящие супруги.
Наконец настало время для жениха и невесты, чтобы уйти. Имоджен и Тиа увели Габи и помогли ей переодеться в простой белоснежный брючный костюм. Антонио хлопнул Цезаря по плечу, а Лука просто обнял его.
– Присматривай за ней, – шепнул его новоиспеченный шурин.
Еще объятия от Имоджен и Тиа. Его родители пожелали им счастья в своей обычной высокомерной манере, но хоть с улыбкой на лице.
