– С удовольствием. – Цезарь удивился тому, насколько сам этого хочет.
Пока они разговаривали и обменивались идеями, атмосфера, казалось, изменилась. Он смотрел на нее, на ее оживленное лицо, на то, как она жестикулировала, блеск ее глаз. Она была так близко. Очень, очень близко.
Габи замолчала и посмотрела на него. Их взгляды встретились. Цезарь понимал, что ему нужно что‑то сказать, что нельзя сейчас молчать.
– Чем больше я тебя узнаю, тем больше убеждаюсь, что ты именно тот правитель, который нужен Касавелье. Ты смотришь на вещи иначе. Ты станешь великой королевой.
– Ты действительно так думаешь? – Ее голос был робким, неуверенным.
– Да. – Он старался сделать так, чтобы она поверила в то, что говорит. – Да, действительно думаю.
Теперь воцарилась тишина. Но эта тишина кричала невысказанными словами, желанием. Это желание чувствовалось в воздухе вокруг них, оно оплетало их и тянуло друг к другу, пока наконец промежуток между ними не стал ничтожно мал. А затем Габриэлла, подавшись вперед, коснулась его губ своими губами. Цезарь запустил пальцы в ее шелковистые распущенные волосы. Резкий запах шоколада, аромат ее ванильного шампуня, – все это атаковало его чувства, и он потерялся.
Габи углубила поцелуй и прижалась к Цезарю с тихим стоном, ее пальцы нащупали пуговицу на его рубашке, прошлись по его груди. И, простонав ее имя, он соскользнул с дивана, утянув ее за собой на мягкий ворсистый ковер, нагретый жаром от камина.
Внезапный треск поленьев словно разорвал эту магию, и… Габриэлла резко отстранилась и села. Смятение во взгляде, учащенное дыхание. Она выглядела чертовски красивой, но чувство вины уже пробивалось наружу. Он не должен был позволить этому случиться.
– Мне очень жаль, – сказал Цезарь, – я не хотел так увлекаться.
Габриэлла прикусила нижнюю губу.
– Никто не хотел. И я… мне тоже жаль.
Все, что он хотел сейчас, – это убрать с ее лица страдальческое выражение.
– Значит, нам обоим жаль, но посмотри на меня, Габи, пожалуйста.
Она так и сделала, ее взгляд был наполовину застенчивым, наполовину уязвимым, а он продолжил:
– Мне трудно об этом сожалеть, потому что я хотел поцеловать тебя, а ты хотела поцеловать меня. То, что произошло, – это не ошибка. Так что давай запомним этот момент как нечто прекрасное. Пусть будет прекрасным воспоминанием. Договорились?
После небольшой паузы она кивнула:
– Договорились.
