– Это надо считать извинением? – с трудом выговорила она, когда он оторвался от нее.
Он усмехнулся:
– Не знаю. А у меня получилось?
– Да. Только не жди, что каждый раз, когда мы поссоримся, тебе будет так легко задобрить меня. – Лизетт вдруг ощутила, как ей нравится пикироваться с ним. – Ладно, – махнула она рукой, – занимайся своим бизнесом. Я не сержусь на тебя. Я представляю, как сложно бизнесмену оторваться от дел на целую неделю.
Джонатан посмотрел на часы:
– Увидимся утром.
– Вряд ли. Ты не единственный, у кого есть свои планы.
– Тогда до субботы? Встретимся у здания суда? В два?
– Да.
Он снова поцеловал ее.
– Спасибо, Лизетт. Клянусь, ты не пожалеешь.
Пятницу Лизетт и Ребека решили посвятить покупке платья. К счастью, Ребека обожала читать глянцевые журналы для невест и смотреть шоу из серии «Давай поженимся». В девять утра, когда она заехала за Лизетт, у нее был готов список салонов для новобрачных.
Через сорок восемь часов после посещения юридической конторы Джонатан стоял у здания суда. Лизетт опаздывала. Не сильно, но все равно достаточно, чтобы его охватила тревога.
– Ты очень красивый, – сказала Мэйзи, поправляя платок в нагрудном кармане его пиджака. – Понимаю, вам хочется провести медовый месяц вместе, но мне не нравится, что вы уезжаете. Я буду постоянно дергаться. Дай слово, что будешь звонить мне.
Он чмокнул ее в лоб.
– Обязательно.
– Кажется, прибыла невеста, – торжественно объявил Джей Би.
Джонатан резко повернулся. Из машины сначала выбралась Ребека в элегантном зеленом платье без рукавов. А вслед за ней появилась Лизетт. Ее подвенечный наряд, не обыденный и не пышный, как нельзя лучше соответствовал гражданской церемонии. Кружево цвета слоновой кости подчеркивало красоту ее кожи, а корсаж без бретелей – красивую форму груди и тонкую талию. На ее губах сияла уверенная улыбка.
Джонатан почувствовал, как его отпустило напряжение. Слава богу, она не передумала.
– Наконец‑то ты здесь. Для меня это главное.
Когда их вызвали в зал, все заняли свои места, и небольшое помещение наполнил звучный голос судьи. «Согласен ли ты взять… Клянешься ли ты…» Когда дошло до «в горе и в радости», Лизетт сжала руку Джонатана. Он ответил на ее пожатие. Ему все еще с трудом верилось в то, что она согласилась на его план, и он был искренне благодарен ей за самопожертвование.
Когда дошла очередь до колец, Джонатан ощутил укол совести. Вчера он так углубился в дела компании, что напрочь забыл о кольце. Но вспомнил сегодня утром и достал из сейфа маленькую печатку, которая когда‑то принадлежала его прадеду. Так как печатка предназначалась для ношения на мужском мизинце, кольцо должно было подойти Лизетт по размеру. И сейчас, надевая кольцо на безымянный палец ее левой руки, он ожидал увидеть в ее глазах упрек. Но увидел радость, что стало для него благословением.
