– Но с Хани же все в порядке, разве нет?
– Но в следующий раз все может окончиться плохо, – сказал Декс.
– Ты забываешь, – Элоиза вздернула подбородок, – я мать этого ребенка.
– Ты этого не заслуживаешь, – резко осадила ее Тиган.
Элоиза снова упала на подушки:
– Я чувствую себя такой потерянной. Испуганной. Я не знаю, что мне делать.
– Для начала прекрати пить, – сказал Винн.
По щеке Элоизы покатилась слеза, и она повернулась к Гатри:
– Я хочу измениться. Я хочу стать хорошей матерью. И я хочу стать хорошей женой.
– Ты уже не в первый раз говоришь это, – покачал головой Гатри. – Так дальше не может продолжаться.
– Нет, не может. – Элоиза закрыла глаза. – Ты хотел, чтобы я прошла реабилитацию. Я готова. Готова начать прямо сейчас.
– Сейчас это уже не так просто, – сказал Гатри. – Теперь в дело вмешались власти.
Элоиза расплакалась.
– Еще один шанс. Гатри, я хочу домой.
– А что насчет того парня, благодаря которому ты здесь оказалась? – спросил Коул. – Что на это скажет Кайл Скейф?
– Ну, Кайлу придется понять меня. – Она протянула руки к мужу. – Дай мне Хани. Я хочу попросить у нее прощения.
Гатри немного поколебался, но потом подошел к кровати.
Когда Элоиза начала ворковать с ребенком, все, кроме ее мужа, направились к двери.
Но на пороге стоял Кайл, пытавшийся заглянуть в палату.
– С Элли все в порядке? – спросил он. – Я слышал плач.
Коул преградил ему дорогу.
– Я уверен, что с Элоизой все будет в порядке.
Кайл снова попытался заглянуть в палату поверх стены, которую образовали собой братья Хантер.
– Мне нужно увидеться с Элли. Только на пару минут.
Декс поднял руку:
– Приятель, тебе нужно убраться отсюда.
Кайл помедлил немного, но потом отступил на шаг. Однако когда Хантеры вошли в коридор, он бросился в палату.
– Кайл! – Губы Элоизы дрогнули в улыбке. – Я не знала, что ты все еще здесь.
– А где еще, черт возьми, мне быть?!
Гатри забрал у Элоизы Хани, передал ее Тиган, а медсестра, которая, очевидно, услышала шум, вошла в палату.
– Достаточно. А теперь все покиньте помещение. – Она указала на дверь.
Но Кайл не сдавался. Уставившись на Элоизу, он медленно качал головой и бормотал:
– Я не уйду, Элли. Не уйду.
Винн попытался урезонить его.
– Не нужно устраивать сцен. Подумайте о ребенке.
Но Кайл смотрел только на Элоизу. Его лицо было искажено гримасой боли, словно у него вырезали сердце из груди.
– Ты же не вернешься к нему, правда?
– Вам лучше уйти, – сказала медсестра и положила руку на плечо Кайла.
