Гатри кивнул.
– А моя дочь? Малышка?
Кайл шагнул к нему.
– Я был с Элоизой, когда все это случилось. Когда мы приехали сюда, Хани у нас забрали.
Врач перевела взгляд с одного мужчины на другого.
– Я уверена, что с ней все в порядке. У представителей службы защиты детей есть вопросы к вам обоим. – Она обратилась к Гатри: – Вы можете пройти к вашей жене. Она не спит.
Все сдвинулись с места, но врач подняла руку.
– Пока только мистер Хантер.
После того как Гатри последовал за врачом, атмосфера в зале стала еще напряженнее. Никто не садился, а Кайл провел пятерней по своим грязным светлым волосам.
– Очевидно, у Элоизы проблема, – сказал он.
Коул сложил руки на груди.
– По меньшей мере, одна, – отозвался он.
– Я и раньше видел, как она выпивала, но она никогда не делала этого в присутствии детей. – Его небритая челюсть дрогнула, а адамово яблоко размером с грецкий орех дернулось вверх‑вниз. – Я даже не сразу понял, что она выпила целую бутылку джина. Когда она вышла из ванной, она покачивалась.
– А где была малышка? – спросила Тиган.
– Спала у меня на руках.
– А где была няня, которую оплачивает мой отец?
– Элоиза сегодня уволила ее.
Винн сжал пальцы в кулаки.
– И что было дальше?
– Я поднялся, чтобы помочь Элли, – сказал Кайл, – но она отшатнулась, упала и… – Он ударил себя по голове для наглядности. – Скорая помощь приехала через несколько минут.
В зал снова вошла врач.
– Члены семьи могут пройти в палату. Ребенок сейчас со своими родителями.
Врач назвала номер палаты, и, когда она пошла к двери, Кайл последовал за ней.
Но Декс преградил ему дорогу.
– Простите. Она сказала «члены семьи».
Лицо любовника Элоизы потемнело и застыло. Он сжал пальцы в кулаки, но, очевидно, прикинул, что в присутствии трех братьев, готовых наброситься на него, лучше ничего не затевать.
Оставив Кайла в зале для посетителей, все направились в палату. Когда Тиган увидела Элоизу, она поморщилась. Глаза Элоизы были опухшими и окруженными синяками. А количество бинтов на голове было просто устрашающим. Но никто не спросил ее, как она себя чувствует. Вместо этого вся семья сгрудилась вокруг отца, который держал на руках ребенка.
Элоиза еще не протрезвела.
– Мне жаль… так жаль…
– Ты отвратительна, – мрачно произнесла Тиган.
Опухшие глаза Элоизы слегка расширились.
– Тиа, дорогая, не говори так. Я не выношу разговоры такого рода.
Не сводя глаз с ребенка, Тиган ответила:
– Я сейчас думаю только о Хани и о Тейте.
Элоиза попыталась сесть.
