».
И Рая говорила от себя. И сильно горячилась. И раз десять повторяла по поводу разных безобразий:
— Куда, интересно знать, смотрит дирекция?
Так что в конце концов в зале стали смеяться и кричать Рае:
— Ладно… Ладно… А мы куда смотрим? Привыкли валить…
Ни к чему такому Рая не привыкла, чтоб валить все на начальство, а самой ждать, когда прикажут. Но вот люди так кричали…
Кончила она свою речь и села ни жива ни мертва. Она даже не заметила, были ли аплодисменты.
После собрания к ней подошел Иван Якыч Кипрякевич, тощий прилизанный дядечка в розовом пиджаке и зеленых брюках. Он церемонно пожал ей руку обеими руками и сказал:
— То була, Раиса Грыгоровна, промова справжнього державного дияча!
Он сказал, значит, что Рая выступила, как настоящий государственный деятель. И еще он добавил, что в Буэнос-Айресе, в украинском клубе «Тарас Шевченко», справедливо рассказывали про советские порядки. Как выступают в Гапоновке «прости робитныки»! Как бледнеет от их речей «сам пан-товариш дирэктор».
Конечно, Ивану Якычу, только что приехавшему черт-те откуда, это все удивительно… Но нельзя сказать, что и в Гапоновке всегда так было…
И какой Рая деятель? Вот Катька Крысько, например, научные книжки читает. Про методы… А Рая не очень-то читает. И, наверно, правильно было бы ей вместе с Петей поступить в ту областную школу… Но кто бы тогда, интересно знать, кормил детей?
36
…Петр закончил ученье в июле. В синей дерматиновой книжечке с золотыми буквами «Диплом» было написано, что ему присваивается звание «агроном-организатор». Это, конечно, не вполне агроном, но все-таки… И он пошел к директору получать соответствующую должность…
Еще весной Федор Панфилыч вырвался-таки в агрономы. Новым директором совхоза был товарищ Никифоров, ленинградец, странный человек. Он каждый день до хрипоты лаялся с Раисой по разным виноградным вопросам. Он был скареда и выжига в разных хозяйственных делах. Но однажды Рая отдала лучших своих девочек — Майорову и Крысько — во вторую бригаду, завалившуюся с обрезкой, и он вдруг поцеловал ей руку. Хотя Раина рука совершенно для этого дела не годилась, — она была черная, с землей под ногтями и шершавая, как драчовый напильник.
— Нет, — сказал директор Петру. — Я не могу вас использовать на руководящей работе.
Петр все понял. Ясно, враги его уже дали новому человеку информацию. Он сам всегда получал такую информацию, когда был руководителем. И конечно, теперь он не стал грубить или намекать. Он просто спросил, какой у директора имеется на него конкретный компромат.
