Она резко опустилась на колени и уперлась руками в мои ноги. Я взял ее за волосы, короткие и жесткие, как грива лошади, и наклонился.
— Сказано тебе, я не буду этим заниматься, — процедил я сквозь зубы. — И хватит разговоров.
— Наконец-то ты решился, негодяй, — успела произнести она хриплым голосом, прежде чем я впился ей в губы.
9
Скупой, блеклый свет, лившийся с улицы Эспартерос, только начинал растворяться в шуме просыпавшегося города, когда я открыл глаза. Она стояла посередине комнаты и одевалась. Ее голое тело на фоне балконной рамы казалось блестящей бронзовой скульптурой.
В комнате ощущался дурманящий запах возбужденной женщины. Насколько я помню, ни одна женщина не оставляла после себя такого сильного запаха.
— Не вставай, — сказала она, застегивая брюки. — Я знаю, где выход.
— Здесь недалеко продают свежие пончики. Свари кофе, я быстро сбегаю.
— Ты совсем помешался на этих сентиментальных болеро, — улыбнулась она. — Зачем нам завтракать вместе?
Потом направилась к двери, открыла ее и только тогда накинула на себя пальто.
— Чао. До скорого.
И ушла.
10
— Ах ты подонок! Свинья! Что это такое? Не прикидывайся спящим! Отвечай сейчас же!
Я с трудом приоткрыл глаза, не в силах пошевелиться. В голове работал отбойный молоток, язык был как наждачная бумага.
Лола стояла посреди комнаты и чем-то размахивала. Знойные лучи полуденного солнца лились в комнату через обе балконные двери и больно резали глаза. Джин Хусто, среди прочих поистине великолепных качеств, обладал и таким эффектом.
— Чем ты тут занимался, подлец? — Лола все еще размахивала каким-то предметом. — Бог мой, что здесь происходит?
— Не кричи, — еле слышно прошептал я. — Я тебя прошу, не кричи. Ты же видишь, что у меня голова раскалывается с похмелья.
— С похмелья, сукин сын? Мало тебе! Кого ты сюда приводил, бандит? Отвечай!
— Ты не могла бы кричать потише?
— С кем ты провел ночь, мерзавец?
Наконец мне удалось открыть глаза и сесть. Предмет, которым Лола размахивала как знаменем, представлял собой маленькие белые трусики, ушитые кружевом.
— Отвечай немедленно! — вопила Лола. — Отвечай мне!
— У меня голова трещит, я плохо соображаю. Почему бы тебе не помолчать, пока я не придумаю какое-нибудь приличное оправдание?
В доме у меня было всего две пепельницы: одна из красной керамики — реклама марочного вермута, другая из стекла. Лола запустила мне в голову обе, вместе с окурками и пеплом. Мне удалось увернуться, но окурки вперемешку с осколками красной пепельницы рассыпались по постели. Внезапно Лола успокоилась и села в кресло.
