Глаза ее блестели, впрочем, она много выпила.
— С Луисом происходило что-то странное, он был не такой как всегда, последние шесть месяцев он много пил, напивался почти ежедневно, по ночам не бывал дома, раньше такого не случалось. Он нервничал… был взвинчен, раздражался по пустякам.
— Не вижу ничего особенного в том, что мужчина иногда выпьет лишнего.
— Дело не в этом. В последние полгода Луис совершенно забросил дела, ни разу не переступил порог своего кабинета. То он говорил, что собирается развестись и вернуться в университет, то начинал нам читать бесконечные политические проповеди… мы узнали, что он связался с плохой компанией… скажем так.
— Что ты понимаешь под плохой компанией?
— Ну… с этими… кто шатается по притонам… ведет распутную жизнь… ты понимаешь, о чем я говорю.
— Откуда вы узнали?
— У фирмы есть служба безопасности, и моя мать — я об этом не знала — приказала следить за Луисом. Выяснилось, что он бывает в одном притоне, кажется, бар „Рудольф“ или что-то в этом роде. Там собираются гомосексуалисты и „травести“, ну… те, кто сделал себе операцию и стал женщиной. — Она замолчала. Я воспользовался паузой, чтобы снова наполнить стаканы. Мы выпили. Никогда бы не подумал, что такая изящная женщина способна так много выпить. — Ужасное место. Я до сих пор не знаю, что там делал Луис и почему он так часто бывал в этом баре… Однажды вечером он очень сильно разругался с мамой… я пришла к концу их ссоры, но кое-что успела услышать. Луис что-то кричал о фотографиях. Не знаю… Ты в курсе дела?
— Нет.
— Он ничего не говорил тебе о фотографиях?
— Я уже сказал, что нет.
Балконные двери начали медленно раскачиваться. Я погасил сигарету и тут же закурил новую. Двери вернулись на место, но на стеклах заиграли зеленые блики. Огромные зеленые огни то вспыхивали, то исчезали. Они показались мне знакомыми, но я никак не мог вспомнить, где видел их раньше.
— Ты меня слушаешь?
— Стараюсь, — ответил я. — Создается впечатление, что у Луиса была любовница. Обычное объяснение в таких случаях, не правда ли?
— Или любовник. Бар „Рудолвф“ посещают гомосексуалисты. Наши люди сообщили, что его часто видели в компании высокого худого мужчины по имени Паулино Пардаль, когда-то он работал у нас на фирме. Известный педераст. Он постоянно выкачивал из Луиса деньги, бывали случаи, когда Луис тратил двадцать — тридцать тысяч песет за вечер, а иногда и больше.
Я задумался.
— Паулино, — наконец произнес я. — Ты говоришь, он работал в вашей фирме?
