— Спасибо, Овандо, — сказал Фрутос.
— Полный доклад я вам представлю в самое ближайшее время. — Они снова молча поклонились и направились к двери. Фрутос повернулся ко мне.
— Вот какие дела. — Он посмотрел мне в глаза. — Самоубийство.
— Луис, — прошептал я.
— Ты должен рассказать мне кое-что. — Фрутос буквально впился в меня взглядом. — Слышишь, Карпинтеро, ты должен мне кое-что рассказать.
Я снова посмотрел на Луиса. Мне приходилось видеть немало трупов, я бы сказал, даже слишком много, все они отличаются необыкновенным спокойствием и невозмутимостью. Живому человеку не под силу изобразить такое спокойствие.
В этот момент я заметил, что на другой руке у него не было перчатки.
— Когда наконец кончится этот театр, комиссар? — неожиданно прорычал кто-то у нас за спиной. Мы обернулись. Коренастый мужчина с отечным лицом в красных прожилках рассерженно размахивал руками. Голос у него был натужным и грубым. — Сколько мы еще должны ждать, чтобы унесли труп? Ответьте мне, комиссар, и я буду знать, идти ли домой обедать или возвращаться в суд.
Фрутос крепко сдавил мой локоть — привычка, приобретенная в результате многолетней практики задержания преступников, — и вывел из комнаты. Он ничего не ответил сердитому мужчине, и тот посторонился, пропуская нас.
— Спасибо, комиссар, — прорычал он.
— Не за что, судья.
— Немедленно унести труп! — приказал судья мужчинам в белых халатах, стоявшим поблизости с носилками.
Мы с Фрутосом спустились по лестнице. Он все еще держал меня за локоть. В холле было полно полицейских и людей в штатском. Увидев Фрутоса, все они вытянулись по стойке «смирно». Через холл прошли санитары с носилками, на которых лежал покрытый простыней труп Луиса. Вскоре послышалась сирена «скорой помощи». Я не понимал, почему так торопятся увезти Луиса в морг.
Фрутос прервал мои размышления.
— Когда ты видел его в последний раз?
— Дня два-три назад, он заходил ко мне. Немного… нервный, но, как всегда, очень симпатичный. Обещал позвонить, да так и не позвонил.
— Нервный?
— Все чиновники мне кажутся нервными, Фрутос, а Луис был чиновником. Единственное, что могу сказать тебе с уверенностью: никак не ожидал, что он покончит с собой. Впрочем, разве можно быть в чем-нибудь полностью уверенным?
— Вот уж никогда бы не поверил, что ты друг дона Луиса Роблеса. Чего только не бывает в жизни, Карпинтеро.
— Мы с ним отбывали вместе воинскую повинность, служили в одной роте. Потом какое-то время встречались. Вот и все. Я не видел его больше двадцати лет.
