— Ну что, Петя, последний выезд?
«Крайний», — привычно подумалось мне, но поправлять прапорщика не стал и кивнул.
— Так точно.
Захар Козодой — крупный и мясистый сержант, руководивший третьим отделением мотоциклетного взвода, порылся в бумагах и протянул путевой лист.
— Сегодня вы на сопровождении автоколонны в Новинск, — пояснил он на словах. — На обратном пути маршрут свободный. Короче, крутанитесь там по округе.
— Сделаем, — коротко сказал я, сунул сложенный надвое листок в нагрудный карман гимнастёрки и кинул взгляд на настенные часы. — Пойду.
— Ни пуха! — махнул мне на прощание Иван Черепица, которому не терпелось вернуться к прерванной игре.
— К чёрту!
Спустившись на первый этаж, я заглянул в оружейку, где получил ППС и подсумок с тремя снаряжёнными магазинами, затем вышел на улицу под едва сыпавший с неба меленький-меленький дождь. Постоял немного, затем надел танковый шлем, натянул мотоциклетные очки, зарядил оружие.
Сыро, тепло, грязно.
Привычно сыро, привычно тепло, привычно грязно.
Декабрь.
Я вздохнул и двинулся к мотоциклу. Под навесами места хватало не всем, мой железный конь стоял укрытый брезентом. Последнюю неделю начало барахлить пусковое устройство, и движок завёлся лишь с пятого толчка педали. Я в который уже раз помянул недобрым словом техников, — те кормили завтраками и разбираться в причинах неисправности не спешили; откровенно тянули время, прекрасно зная о моём скором отъезде.
Жуки какие…
На выезде с территории авточасти отсалютовал курившему под козырьком караулки ефрейтору и, разбрызгивая колёсами воду из луж, подкатил к дежурке пулемётчиков. Фома Коромысло, нахохлившийся и недовольный, уже дожидался меня на крыльце. Подошёл, забрался в коляску, закрепил на вертлюге сошки пулемёта.
— Лучше б к Эпицентру отправили, — проворчал он, подняв воротник кожаной куртки.
— Лучше б, — согласился я, трогаясь с места.
Действительно — лучше. Там и сейчас тепло, а солнце взойдёт, ещё и дорога самую малость подсохнет. А к Новинску — наоборот, чем дальше, тем холоднее. Ещё и грязные, будто свиньи, вернёмся. Хотя, в грязи по уши прикатим в любом случае, без этого никак…
Тимур сегодня загодя вышел на улицу покурить, и Фоме не пришлось дуть в свой монструозный свисток, он только махнул рукой.
— Шевелись давай!
Стрелок без всякой спешки приблизился и закрепил винтовку, затем потёр бедро.
— Кости крутит, — пожаловался он младшему сержанту, забираясь на заднее сиденье. — Мне холод противопоказан!
