— Тьфу ты!
— Я, конечно, могу попробовать привести его в норму побыстрее, но ничего заранее не обещаю.
— Не надо, — отказался от ее предложения Риккардо, — вариант с Шимом в любом случае исключается.
— Почему вдруг?
— А ты уверена, что он, даже будучи в полном здравии, сделает все как надо? Я — нет. После всего, что он успел здесь нагородить, я не доверю ему нашу единственную надежду. Так что нам придется обходиться своими силами.
— Тогда какой нам прок от второго челнока? — оптимизм Айвана вновь сменился унынием. — Мы — здесь, он — там. Ничего не изменилось.
— Есть одна мыслишка, — капитан покосился на техника. — Чак, ты можешь взять циклограмму полета из памяти этого корабля и загрузить ее в мозги того челнока, что остался на орбите?
— Разумеется! — в глазах Чака вспыхнуло понимание. — Ты хочешь посадить его туда же, куда мы садились перед этим сами! На автомате!
— Если такой фокус возможен, конечно.
— Отчего нет?! — техник буквально прыгнул в кресло пилота, и его пальцы заплясали над клавиатурой. — Вот, вся траектория как на ладони!
— Посади его на той лужайке, где мы дожидались докладов от Вани с Сейрой, где ты его красил.
— Сейчас разберемся!
— Эй! Но это же черт знает где! — воскликнул Айван, — туда и налегке-то целый день маршировать, а нам еще и кой-какие вещи нести придется.
— Не сгущай краски, это не так уж далеко. Тем более, что у нас есть машина.
— Ха! Да она издохла еще несколько лет назад!
— Чак?
— Вы со своей стороны, конечно, постарались… — завел техник уже знакомую песню.
— Достаточно, — перебил его Риккардо, — я все понял. Он заправлен?
— Ты же велел перед отлетом залить под завязку все баки на корабле.
— Отлично!
— Можете не благодарить, — проворчал Чак, недовольный тем, что ему опять не дали закончить заготовленную едкую тираду.
— Спасибо, — капитан похлопал его по плечу и повернулся к остаткам своей команды. — Так что давайте, собирайте вещи, и завтра на рассвете мы выезжаем. Если ничего непредвиденного не случится, то к вечеру мы уже будем на месте. За работу!
* * *
Шимаэл открыл глаза. На него нахлынуло неприятное де жа вю, поскольку он опять видел перед собой низкий потолок и никак не мог вспомнить подробностей того, как здесь оказался. Он попробовал повернуть голову, но первая же попытка пошевелиться пронзила болью все тело, и Шимаэл не смог сдержать вырвавшегося стона. Если прежде ему казалось, что накануне он перетрудился в каменоломне, то теперь, похоже, он умудрился самолично свалиться в работающую камнедробилку.
