Обессиленный Шимаэл прислонился к столбу, жадно хватая ртом воздух. Сквозь застилавший глаза туман он видел, как раскрасневшаяся и улыбающаяся Оди присела перед ним в благодарственном реверансе, но сам он смог лишь судорожно кивнуть ей в ответ. Девушка подошла к нему и, взяв под руку, как покорного ягненка отвела назад к столику. Шимаэла трясло словно в лихорадке, он сам казался себе сломанной марионеткой, чьи разболтанные конечности существовали сами по себе, выписывая вокруг него судорожные кренделя. Его тело едва ему повиновалось, приходилось сосредотачиваться даже для того, чтобы элементарно переставлять свои ноги.
Залпом опрокинув в пересохшее горло кружку с остатками пива, Шимаэл отлучился в уборную, дабы плеснуть прохладной водой в пышущее жаром лицо. Он облокотился на тумбочку с жестяным умывальником и тупо уставился на свое отражение в зеркале, но на самом деле не видел его. Перед его глазами продолжали плясать розовые протуберанцы, среди которых мерцающей черной дырой развевались волосы Оди и сверкали ее глаза, а в его ушах продолжала греметь музыка. Шимаэл уже не соображал, кто он такой, что и зачем он здесь делает. Да он и не забивал свою голову подобными пустыми мыслями. Спроси его кто — так он сейчас даже собственное имя вспомнить не смог бы.
Он кое-как умылся и тщательно вымыл руки, вычистив всю грязь из-под ногтей. Он не знал, почему, но сейчас это казалось ему крайне важным.
Когда Шимаэл вернулся в зал, он обнаружил, что Оди уже расплатилась и собиралась уходить. Доней как раз собирал со стола пустую посуду.
— Но… как… — самые элементарные слова напрочь вылетели из головы пилота, — ты уже?
— Время позднее, а я сегодня так рано встала, — Оди подхватила свою сумочку с лекарствами, — да и завтра непростой день предстоит.
— Но я не могу так, чтобы ты… — Шимаэл выудил из кармана горсть монет и неуклюже попытался всучить их ей, — ты не должна за меня расплачиваться!
— Брось! — она мягко, но решительно отвела его руку, — тебе деньги нужнее, а для меня это сущие гроши.
— И я не успел поблагодарить тебя за вылеченную ногу!
— А я не успела сказать тебе спасибо за замечательный танец, который ты мне подарил, так что, думаю, мы с тобой в расчете.
— Дай я хоть провожу тебя!
— По-твоему, я уже и до своей комнаты без посторонней помощи дойти не смогу? — усмехнулась Оди, но отвергать ухаживания Шимаэла не стала, — ты бы лучше теперь о собственном ночлеге побеспокоился.
