Интервью постепенно становилось чисто бабским разговором — на тему, кто с кем спит.
— А ведь мы встречались раньше, — вдруг сказала Шнайдер Регине. — В нашем кошачьем клубе, в «Кошкином доме». Кажется, вы тоже, вроде меня, жалеете кошек и не очень жалуете людей?
Теперь Лев вспомнил, где он сам видел Регину — да, там же. Когда, прячась от своего врага Сортира, ему пришлось ночевать в кошачьем домике, и Регина его оттуда выгоняла. Да, были эпизоды в жизни!
Лев, конечно, смотрел на ноги балерины. Как ее? Мессалина.
— Скажите, а какой размер вашей обуви? — внезапно спросил он.
Мессалина посмотрела на Льва с подозрением:
— Маленький.
Потом показала на него сигаретой и спросила у Регины:
— Кто это?
— Наш звукооператор, — Регина недовольно посмотрела на Льва. — Скажите, Мессалина Освальдовна, с вами произошел удивительный и едва не ставший трагическим случай…
Мессалина остановила ее жестом:
— Я догадалась, что вы явились не для того, чтобы поговорить об искусстве. Из-за этого нападения пришли? Сенсация… Единоборство с топорами — такое уникальное событие!
— Наша газета немного желтовата, — неохотно призналась Регина. — Но при всем ваш поступок такой мужественный. Мы все чаще слово мужественный применяем по отношению к женщинам.
На густо загримированном лице Мессалины Шнайдер тушь вокруг глаз размазалась, от того это лицо стало выглядеть немного клоунским. Даже казалось странным, что Мессалина смотрит так серьезно. И исчезло придуманное выражение, маска. Шнайдер глядела по-настоящему: твердо, напряжено и одновременно растеряно.
— Знаете, возле нашего театра растет несколько деревьев, — заговорила она.
«Эти самые, что я сейчас вижу из окна», — подумал Лев.
— Каждый день прохожу там, — продолжала Мессалина. — И вот как-то иду и слышу что-то непонятное. Вроде как: «Стой! Узнаешь дяденьку?!» Или нечто наподобие этого. Я плохо запомнила. Какой-то мужик появился и вдруг неожиданно схватил меня за руку. Хотела сразу же врезать ему по морде и тут вижу — в другой руке у него топор. Сразу мелькнуло: «Ну, все, вот и конец». И тут же: «И этот козел — мой рок?! Я должна погибнуть, потому что ему так захотелось?» Среагировала, как когда-то на курсах самообороны учили. Уклонилась от удара, а потом сам маньяк улетел. И топор в сторону отлетел и очки. Этот маньяк посмотрел на меня, мне показалось, что пристально так, и убежал. Слабый он оказался, хоть и массивный, с животом. Может быть, внутри меня страха нет, отсутствует такое чувство. Научилась воспринимать себя в жизни, только как актрису. Действительно, весь мир — театр, а я только исполняю роль…
