— Ну, давай, продолжаю. Иду по улице и слышу, кто-то назвал меня каким-то странным именем. Не моим, другим, не помню его совсем. Я оглянулась, смотрю, влюбленный этот стоит, только почему-то кусок кирпича держит. И вдруг подскочил и как даст этим кирпичом мне по голове! Сразу в глазах потемнело, — Лицо Мирабелы Ким стало бесстрастным, неподвижным, когда она это говорила. Ее темно-синие глаза смотрели вперед, будто она что-то сейчас видела. — Я потом после этого будто не в настоящем времени очутилась, как будто во сне. Бегу, выбежала на большую улицу. Кругом люди, по лицу кровь течет. — Мирабела помолчала. — Теперь перед выходом парик надеваю, серебристый. Так на пилоне и выступаю. Ничего верчусь, не головой трудимся. И синяки страшные на шее были, запудривала их. Танцор ведь душил меня, когда во второй раз встретил.
Мирабела все-таки не выдержала. Закрыв глаза, провела по лицу ладонью с ярко-красными ногтями. Еще с закрытыми глазами опять стала говорить:
— Я в малосемейной общаге комнату снимаю. Маленький такой дом у нас. Вроде, недалеко от больших улиц, только вокруг него одни страшные переулки и тупики. Я домой бежала, на каблуках по говеному нашему асфальту, а навстречу, не торопясь, мужик шел. В темных очках, хоть уже и темнело, и с бородой, — Мирабела увидела, что Эдуардыч что-то записывает. — Да, пиши, с большой бородой, коричневой такой. И это, конечно, Танцор оказался. И когда эта борода успела отрасти? Не больше недели только с первой встречи прошло. Сразу на руку его посмотрела — вижу, в руке какая-то железка блестящая, на пальцы одетая.
— Наверное, кастет, — сказал Лев.
Эдуардыч с неудовольствием посмотрел на него.
— Я стою возле забора, будто кролик, — продолжала Мирабела. — Танцор схватил меня и к заборному бетону придавил. Сдавил горло и душит. Потом замахнулся железкой и замер, смотрит. И вдруг говорит: «Нет, это не то. Совсем не то!» Отпустил и пошел. Отходит и оглядывается. Оглядывается и злобно смотрит. А я так и осталась сидеть возле того забора.
— Ну а как он выглядит? — спросил Эдуардыч. — Какие-то приметы во внешности, особенности у него есть? Что-то замечательное?
Мирабела подумала:
— Нет у него примет. Ничего замечательного. Так получилось, что я не слишком его разглядывала. Когда тот следил за мной, не обращала на него внимания. Тем более зрение у меня не слишком хорошее, только я очки не люблю, не ношу. Потом, когда внезапно напал, ничего не успела разглядеть, а на финише у него борода появилась, темные очки. Знаете, может это вам странным покажется, но я очень чувствительна к запахам. И у меня самой особенность: я ощущаю запах мужчин.
