— Кирдык-кишлак, — самодовольно сказал Ангел. — Эй, Чаплин, где тут твой знакомый обитает?
Его голос звучал уверенно. Ангел явно бравировал особым рыцарским равнодушием к страху.
— Да вроде в той стороне, — неохотно показал Чаплин. — А если точнее, хрен его знает, где-то в этом районе.
Божко сейчас ходил среди могил, освещал их фонарем. Издалека Льву его голова с густыми бакенбардами казалась особенно большой.
— Лев у нас уникум, — сказал Божко. — Раз он в темноте видит, может, приметит, выявит сейчас фото.
— Уже выявил, — сказал Лев. — Вон он, рядом с тобой, правее.
Только что заметил на одной надгробной плите изображение лица. Того самого, которое видел недавно. Чаплин говорил, что мертвеца похоронили не так давно, но трава на могиле уже успела вырасти. Не видно венков и цветов, наверное, хоронили наспех, закапывали без особых изысков.
Божко осветил портрет:
— Он это?
— Он, он, — ответил Лев. — Только на фото посвежее выглядит. Сейчас сдал.
Чаплин сейчас стоял на аллее, среди могил, неуверенно оглядываясь. Пытался смотреть в темноту невидящими глазами. Божко, освещая фонарем, разглядывал камень, с которого смотрело хмурое лицо:
— Думал, что он здесь ходит с куском петли на шее. И ямы на могиле нет — может, уже вернулся и закопался? Ну ладно, жаль, что не повстречались. Пожалуй, пора возвращаться.
— Конечно! Давно пора, — сразу поддержал его Чаплин.
* * *
— Держи, держи его, — крикнул Чаплин, показывая на пробегающую мимо собаку. — Это вампир! Он в пса превратился!
Засмеялся, довольный собой. Опять пошутил. Чаплин так убивал время в этих ночных патрулях — все пытался пугать Льва вампиром.
— Ты как ребенок, блин! — проворчал Лев.
Где-то вдалеке мелькнула между домами знакомая машина — автопатруль ордена. Таких сейчас на улицах появилось много. Все надеялись, что удастся схватить убийцу за делом, на месте преступления. А Лев и Чаплин должны были ходить пешком, по дворам и недоступным транспорту трущобам.
Оказалось, Чаплин считает себя человеком ловким, пронырливым и иногда, хвастаясь, называет себя Остапом Бендером. Чаплин все вспоминал институт релестроения, где работал снабженцем, свои подвиги там, величая себя старым снабженцем.
— А мое увлечение, хобби — это значки и ордена, — говорил Чаплин. — И отец у меня всю жизнь, до своего последнего дня их собирал. Жаль только после его смерти сестра меня кинула…
Хотелось рассказать анекдот про старого еврея, который перед смертью продал часы сыну, но Лев сдержался, промолчал.
