Абрам Ганнибал | страница 7
Изменится ли наше отношение к Пушкину оттого, что мы больше узнаем о его африканском прадеде? Нет, но мы глубже проникнем в его творчество. В. Ф. Ходасевич размышлял: «Нельзя написать «голую» биографию Пушкина, не связанную с историей и смыслом его творчества, — так же, как это творчество непостижимо, нерасшифровываемо вне связи с биографией… писания Пушкина и соблазнительно сопоставлять с его личной жизнью и исследовать в свете этой жизни, что их глубоко личная чуть ли не «днев-никовая» природа лишь в этом случае довольно обнаруживается и позволяет их, наконец, прочитать в подлинном смысле»[15]. У любого поэта жизнь и происходящие вокруг события теснейшим образом переплетены со стихами. В «Арапе Петра Великого» от автора, его интуиции, догадок, происхождения куда больше, чем от документов.
Приведем две краткие генеалогии — А. С. Пушкина и А. П. Ганнибала. Первая заимствована у Б. Л. Модзалевского[16]; вторая составлена с использованием работы А. М. Бессоновой[17], и в ней указаны лишь те представители 4–6 поколений Ганнибалов, которые позволяют проследить степень родства А. С. Пушкина с владельцами «Немецкой биографии А. П. Ганнибала» (о ней позже).
Семейство Пушкиных породнилось с семейством Ганнибалов трижды.
Чтобы познать себя, Александр Сергеевич искал людей, чем-то похожих на него самого. Так, Байрон интересовал его не только как близкий по духу поэт. В домашней библиотеке Пушкина сохранились пятитомные мемуары великого англичанина, изданные по-французски в 1830 году. «Все тома разрезаны; первый том имеет ряд отметок карандашом. Отмечена характеристика Байрона ребенком, его любовь к чтению Библии, его исключительное положение среди товарищей по школе, страдание от физического недостатка и мечты о возможности в будущем пистолетом смыть все оскорбления»[18].
25 июля 1835 года Пушкин начал писать о Байроне статью, но не завершил. Впервые ее опубликовали только в 1841 году. Приведем начало и последний абзац пушкинского текста:
«…имя Байронов с честию упоминается в английских летописях. Лордство дано их фамилии в 1643 году. Говорят, что Байрон своею родословною дорожил более, чем своими творениями. Чувство весьма понятное! Блеск его предков и почести, которые наследовал он от них, возвышали поэта: напротив того, слава, им самим приобретенная, нанесла ему мелочные оскорбления, часто унижающие благородного барона, предавая имя его на произвол молве…
Обстоятельство, по-видимому, маловажное, имело столь же сильное влияние на его душу. В самую минуту его рождения нога его была повреждена — и Байрон остался хром на всю свою жизнь. Физический сей недостаток оскорблял его самолюбие. Ничто не могло сравниться с его бешенством, когда однажды мистрис
