Уже самые первые аферы Соньки отличались выдумкой и смелостью. Удрав от престарелого мужа Исаака Розенбада и оставив у него на руках малолетнюю дочь, Шейндля-Сура освоила специализацию поездной воровки-хипесницы. Она легко втиралась в доверие к молодым состоятельным мужчинам, соглашалась на предложение выпить, подсыпала в вино снотворное и сходила на ближайшей станции с багажом обманутого попутчика.
Это была довольно простая комбинация, которая, впрочем, гаила в себе немалую опасность. В1866 году протяженность железных дорог в России была невелика — чуть более 3 тысяч километров. Этот вид транспорта еще не стал народным, поскольку Россия лишь приходила в движение после реформы 1861 года, когда было отменено крепостное право. Сонька промышляла на Николаевской железной дороге (Санкт-Петербург — Москва). И рисковала быть узнанной проводниками и постоянными пассажирами.
На железной дороге с ней и случилась первая неприятность. Для Соньки это был тяжелый, но необходимый в ее лукавом деле урок. Едва не угодив за решетку, она стала осторожной и предусмотрительной. И во второй раз попалась лишь годы спустя.
В начале апреля 1866 года в Петербурге в московский поезд, в вагон третьего класса, поднялся молодой юнкер Михаил Горожанский. Он направлялся по делам службы в Москву. В чемодане, который был при нем, находились все его пожитки, включая наличность — три сотни рублей. Деньги по тем временам немалые.
Вагон был наполовину пуст. Народ входил и выходил на промежуточных станциях. Горожанский скучал в одиночестве, поглядывая в окно. Унылый северный пейзаж, ничего интересного. Леса, деревни. Деревни, леса… И тут его внимание привлекла хорошенькая девушка.
Горожанский принялся «изводить» девушку жаркими взглядами. Это была обычная юношеская забава, за которой не было ровным счетом ничего, кроме ни к чему не обязывающей «игры в интерес».
Девушка неожиданно для Михаила ответила — таким же пристальным, неотрывным взглядом. Улыбнулась. Михаил еле заметно кивнул. И девушка поднялась, прошла несколько шагов, чтобы опуститься на жесткий диван рядом с юнкером.
Это было какое-то чудо. Девушка была хороша, улыбчива и совершенно раскованна. Горожанский заговорил первым — девушка ответила. Он представился. Она тоже. Ее имя было Сима Рубинштейн. Горожанский обратил внимание на то, что в лице Симы едва угадывались семитские черточки. И ему это… очень нравилось.
