* * *
Передохнув часик, ребята заскочили за спины пятерки, и она пошла обратно к застрявшим ладьям по свежему пешему следу. Идти в усадьбу со вторым звеном все они отказались наотрез.
– Там товарищи наши, с кем мы такой путь прошли вместе, сейчас мерзнут. Не можно нам их там вот так оставить, а самим в это время в горячих термах отогреваться! Одни, легкоконные, с вестью в усадьбу скачите и передайте начальству – пусть поскорее большой обоз за Лычково присылают. И судовые команды с мастеровыми ладейщиками Ивора там будут нужны, чтобы ладьи наши ото льда сберечь.
– Караван за Лычково вмерз! Наши с зерном и с крупами из Волжской Булгарии вернулись и в затоне встали! – разнеслась весть по усадьбе.
Через несколько часов все сани, которые только там были в наличии, вынеслись в конных и оленьих упряжках в юго-западном направлении. А уже через пару дней, груженные зерном и мукой, они начали возвращаться обратно. Через седмицу последний мешок ячменя, ржи и пшеницы был засыпан в зерновое хранилище поместья. Хлебный поход, как его уже успели окрестить в поместье, для полутора сотен андреевцев был закончен, и теперь им можно было отдыхать, отъедаться и отогреваться в горячих термах.
Глава 10. Металл, бумага и чернила
– Лиза, ну Лиза, ну чего ты вредничаешь и выкобениваешься, ну будь доброй, ну позови ты мне Риночку, а? – клянчил Лютень, приминая снег у госпитального входа.
– А вот и не позову! – издевалась над пластуном лекарша. – Кто вчера обещал, что через полчаса нашу девоньку вернет? А пришли вы через сколько? Уже на ужин была пора идти, а вас все нет и нет! И бродят и бродят они все! А она как-никак в войсковые лекари за свое умение определена и совсем скоро даже служилый чин рядового получит! А значит, и воинский порядок тоже должна знать! И чего ходить то, всю усадьбу уже небось истоптали? Вот свадьбу сыграете по весне, ну вот и бродите тогда, сколько душе вашей угодно, и когда у вас дежурства и службы никакой нет.
– Вредная ты, Лизка, потому тебя и замуж не берут! Все бы тебе об одной службе заботиться! – не подумав, брякнул Лютень и увидел округлившиеся злые глаза девки.
– А ну пошел вон отсель, жених! Не тебе об других судить! – обозленно выкрикнула лекарша и с грохотом хлопнула дверью.
– Ты это, Лизавет, ты извини меня, дурака. Это я, что-то не подумав, сейчас брякнул. Прощение просим, – пробормотал пластун и, развернувшись, побрел в сторону выхода из крепости.
– Лютий, Лютий, – послышалось за спиной, и к нему подбежала закутанная в шаль девушка. – Подожди, одеться и прийти. Там подожди, – показала она на крепостные ворота и, развернувшись, бросилась опять к госпитальному зданию.
