— А сельских нет?
— Нет. Жизнь в провинции другая. Там вкалывают, чтобы элементарно не сдохнуть с голода. У них нет времени на самотерзания.
Наташке на это было глубочайше начхать.
— То есть все просто бегут?
— Ну, это первая категория. Есть и вторая — люди, которые хотят развлечься. Многие считают нас неким разгульным обществом, где позволено все.
— А это не так?
Он вдруг зло дернул головой. Отвечать посчитал ниже своего достоинства.
— А у вас существуют семьи? Настоящие, которые состоят из пары, которая ну… не будем брать простых измен, без этого вообще не бывает, но хотя бы иногда постоянные партнеры? — продолжила Наташка опрос.
— Конечно. У нас немало верных семей, даже как ты выражаешься без обязательных измен. Насколько я знаю.
— Но не ты, — с улыбкой уточнила она.
— И не ты. Ты тоже не похожа на милую девушку, к которой тянет возвращаться после работы.
— То есть, если бы утешение потребовалось мне, — развлекалась Наташка, — то это был бы чисто перепихон двух во всех отношениях свободных людей?
— Нет.
Наташка замерла.
— С тобой бы я и связываться не стал, — твердо ответил Гонза. — В моей жизни геморроя предостаточно, чтобы добровольно связываться с агрессивной безбашеной стервой.
— Какая трагедия! — Наташка не сдержалась и захохотала.
И только через несколько секунд отпустила бутылку, которую сжимала мертвой хваткой.
Осознано или нет, но он только что дал понять, что Наташка хуже толстухи, потому что насчет той Гонза пусть недолго, но размышлял, а Наташку отверг не задумываясь. Только что он ее оскорбил.
А такого Наташка не прощала никому.
Вся ночь прошла в изматывающем полусне, когда не получается толком заснуть и просыпаешься от малейшего звука. Наташка окончательно поднялась, когда часы показывали восемь утра и вернулась Полина. Соседка, привычно замкнутая и скучная, тихо вошла в комнату и тяжело уселась на ближайший стул. По виду не скажешь, что проведённая у Рафы ночь ей чем-то помогла или как-то её изменила.
Наташка моментом спрыгнула на пол.
— И где ты шаталась? — спросила, с недоумением услышав в собственном голосе осуждающие интонации.
— Что? — Полину такой допрос тоже, кажется, удивил, ведь они просто соседи, не родственники и даже не друзья.
— Скажи мне, Полина, — Наташка откинула недовольство своим собственным поведением, так как не привыкла лезть к посторонним людям не то что с нотациями, а и с простым любопытством. — Неужто любая трагедия дает женщине право напрочь отключать мозги? Ладно, я могу понять, когда на все плевать и ты хлещешь водку, когда прячешься в скорлупе и не высовываешь наружу нос. Даже мужиков могу понять, когда реально хочется тепла, пусть и фальшивого. Но вчерашнего Рафу… Тебе же этого не хотелось! Зачем, объясни?
