Сам ешь свой лепесток, мудило экваториальное!
Но прохладный душ и близость отдыха умиротворили Песоцкого. Уже в постели он слабо улыбнулся — тому, что путешествие через полмира позади, и он здесь, и где-то рядом ждет его звонка благодарный нежный трофей.
Песоцкий потянулся и мгновенно уснул.
Проснулся он не отдохнувшим, а разморенным: забыл задернуть занавески, и полуденное тропическое солнце, через весь кондишн, пропекло голову.
Песоцкий вяло умылся, вынул из холодильника бутылку воды и, выйдя на веранду, упал в плетеное кресло. Приложил бутылку ко лбу, покатал ею вправо-влево. Отвинтил крышку, глотнул раз и другой, силясь вспомнить, где он, зачем — и, главное, кто…
По последнему вопросу выплыло из памяти что-то давно позабытое — и сидел на веранде, глотая воду и глядя на море за мохнатой ногой пальмы, не Леонард Песоцкий, телезвезда и продюсер европейского масштаба, а Лёник, умница-мальчик из французской спецшколы.
Вы не знаете Лёника? Ну что вы. Это же сын Сергея Песоцкого! Да-да, того самого, физика. Славный паренек, природа не отдохнула, еще папе даст фору… И языки, и математика… Второе место на городской олимпиаде!
Доброе широкое лицо тети Лёки встало в тропическом мареве — безнадежно некрасивое, светящееся причастностью к славной семье Песоцких. Она была подругой матери с ее детских лет, тонущих в предвоенном тумане. Отцы работали в каком-то наркомате — как же звали тот наркомат? Мама говорила… Но не вспомнить уже, и спросить не у кого. Черно-белые фотографии с обшарпанными краями, россыпью из целлофанового пакета… «Наркомат» — ишь вылезло откуда-то! Станция Катуары, две маленькие, стриженные наголо девочки в трусиках и гольфах.
Катуары, надо же. Ка-ту-а-ры.
Господи, как тут жарко!
Бывший Лёник осторожно помотал лысеющей башкой, стряхивая ностальгический морок. Кто вам тут Лёник? Леонард Сергеевич Песоцкий, не хрен с горы… И — пора что-то делать!
Что он собирался тут делать?
И за миг до воспоминания о недолетевшем чемодане, ноутбуке, Лере… — кольнуло странной тоской сердце. Как будто все это неважно, а важно что-то другое, чего не вспомнить.
Надо прийти в себя, решил он. Сильный холодный душ на темечко — сначала горячий, потом холодный, и дотерпеть до самого не могу, и выскочить с криком. Только обязательно дотерпеть до самого не могу, иначе не имеет смысла! Лауреат Ленинской и Государственной премий академик Песоцкий, смеясь на басовом ключе, называл это своим вкладом в прикладную физику.
