Таким образом, Магриб — это часть жизни Европы, а его история и культура всегда тесно взаимодействовали с европейской историей и цивилизацией, иногда почти сливаясь с ними, а иногда — отходя достаточно далеко, чтобы стать неузнаваемыми.
Отбрасывая мистицизм и романтизацию, берущие начало во «тьме веков» истории Магриба, стоит все же признать, что существует магрибинское чудо. Оно — в тайне, плотно окутывающей целые периоды в жизни народов и многих выдающихся людей, в необъяснимом очаровании разнообразных пейзажей Магриба, в сложном многоцветье магрибинской культуры, в контрастном, подчас непредсказуемом характере магрибинцев. Обо всем этом и хотелось бы рассказать в предлагаемых читателю путевых очерках, посвященных впечатлениям от поездок в Алжир, Марокко и Тунис в 1983–1987 гг.
Перед каждым, кто хотел бы рассказать о странах Магриба, неизбежно встает вопрос: о чем говорить в первую очередь, на что обратить внимание? Ныне за рубежом постоянно находятся тысячи советских людей, в том числе и журналистов. Многие из них длительное время работали в Алжире, Тунисе, Марокко, Ливии, а некоторые опубликовали воспоминания, дорожные дневники, статьи. Поэтому многое уже рассказано, причем довольно подробно и красочно. Читателю, на мой взгляд, должны бы уже надоесть умелые монтажи из путевых заметок и размышлений философского характера, личных наблюдений и сведений из справочников, поверхностной информации обо всем понемножку и пикантных анекдотов, особенно на исторические сюжеты. Все это годилось поначалу, для сугубо общего ознакомления. Теперь, когда этот этап позади, надо, очевидно, подумать о более углубленном подходе.
Автор данной книги долгое время занимался изучением истории общественной и политической жизни стран Магриба, особенностями культуры, духовного облика и повседневного быта магрибинцев, часто встречался с учеными — знатоками Магриба. Неудивительно, что именно эти сюжеты привлекали его больше всего и, очевидно, так или иначе нашли отражение в настоящих очерках. Кроме того, автор считал своим долгом уделить внимание внутреннему миру магрибинцев. Как это удалось — судить читателю.
Рискуя повториться, все же еще раз подчеркну, что жители Магриба при всех различиях между ними — в образе жизни, внешнем облике, темпераменте — обладают, как правило, весьма сложным, трудным для понимания характером. Ничего удивительного в этом нет, если знать, как он формировался. Его первооснова — суровость и замкнутость берберов-горцев, отстаивавших свою самобытность на протяжении многих веков и даже тысячелетий (еще свыше трех с половиной тысяч лет назад берберы и иберы Пиренейского полуострова составляли единое государство, распавшееся через полтысячелетия, когда начались вторжения на северо-запад Африки этрусков и сардов, потом — греков и финикийцев). Бесчисленные войны и нашествия закаляли магрибинцев, вырабатывали у них такие качества, как мужество, чувство собственного достоинства, взаимовыручку, уважение к традициям, усиливали крепость общинно-родовых связей. Но в не меньшей степени им, как и прочим средиземноморцам, свойственны жизнерадостность и предприимчивость людей, издревле знакомых с морской стихией, любовь к солнцу и ярким краскам, способность широко мыслить, рожденная тысячелетними традициями постоянных контактов (и по морю и по суше) с другими народами.
