Это письмо ни коротким, ни емким не было. Тай был взволнован, понаставил клякс и явно торопился.
Было с чего – я вот с добрую минуту пялился на желтоватый лист бумаги в своей руке и никак не мог вернуть себе дар речи. Воистину, письмо, начавшееся с «Рэйнхарту Блэквуду, лорду Приозерья» вместо привычного «Привет, дядюшка!», не могло содержать ничего хорошего.
Ну да вопрос в точке зрения, как любит говаривать Руфус Фарли, сегодня не сумевший почтить нас своим присутствием из-за подвернувшегося дельца.
Лисандра Сеймур, дочка чересчур громкого и туповатого вояки от чародеев, поступила в Академию Сумерек. Ничего особенного, в год туда поступает около трёхсот человек.
Лисандра Сеймур прошла через Горнило Небесного Огня и оказалась на факультете чернокнижников. Уже интересно – девица из чистокровной светлой семьи может оказаться тёмной, только если она бастард или подкидыш. Гаррет Сеймур туповат, но прямолинеен: он и ценой жизни не смог бы скрыть происхождения старшей дочери. А Аделаида Мартин, светская красавица с куриными мозгами, нипочём не могла провернуть такую аферу под носом у муженька. Или всё же могла? Поди разберись.
Лисандра Сеймур прокляла мелкого Гилберта, едва глянув на него; разрядила амулет, заговорённый Лианной; подожгла и расплавила камень – очевидно, в ходе неудачной попытки его трансмутировать.
Лисандра Сеймур – совершенно точно Найтстар, о чём нетрудно догадаться любому чернокнижнику из тех, чьи семьи достаточно стары.
– Александр имел интрижку с Литой Мартин?! – подняв глаза от письма, шокировано поинтересовался Гидеон.
– Что, простите? – переспросил Тони, как-то резко выпрямившись на своём стульчике. Ему-то письма счастья не досталось.
– Поздравляю, лорд Гилберт, – скривился я в нервной усмешке, – теперь вы тоже дядюшка.
Тони задумался. Подергал себя за прядь тяжёлых тёмных волос – плохой жест, выдающий удивление и крайнюю нервозность. Насколько мне помнилось, Антониус Гилберт ни первым, ни другим не страдал. Удивлять он и сам умеет, напропалую обстряпывая такие делишки, за которые его на правах приятеля вечно костерит Руфус, мужик прямой и обстоятельный. Нервничать Тони не умеет вовсе. Эта участь достаётся тем, кто решает посоперничать в интригах с нынешним главой ушлой семейки.
Однако же теперь он нервничает. Прямо как мы с Гидеоном, мигом просекшие, что ситуация принимает уж совсем интересный оборот.
– Рад безмерно, – протянул Тони с кривой ухмылочкой, едва дочитав сунутое мной письмо. – Башни посреди леса, катакомбы, схоронки у кого остались?
