Проблема была устранена, и мы продолжили встречаться в штатном режиме.
Из-за большого количества типов лимфом статистика их выявления гораздо выше, чем у лимфомы Ходжкина, и составляет 19‒20 случаев на 100 тысяч населения в год[76]. Наиболее распространенные из них: диффузная В-крупноклеточная лимфома – 5,6 случая на 100 тысяч населения в год, хронический лимфолейкоз – 4,6 случая на 100 тысяч населения в год, фолликулярная лимфома – 2,7 случая на 100 тысяч населения в год[77],[78],[79]. Неходжкинские лимфомы чаще выявляются в пожилом возрасте, и чем человек старше, тем выше риск развития заболевания.
Такое многообразие форм подразумевает множество вариантов терапии каждого типа в отдельности.
В лечении лимфом применяются практически все доступные на сегодняшний день лечебные подходы: от выжидательного наблюдения (тоже, между прочим, методика!) до химиотерапии, трансплантации костного мозга и хирургического удаления опухолей.
Большинство типов лимфом хорошо поддаются лечению и нечасто рецидивируют.
Важно провести полноценное обследование и вовремя начать лечение, а после его завершения периодически проходить осмотр.
За последние 30 лет отбор наиболее оптимальных режимов лечения осуществляется с использованием методов доказательной медицины на основании клинических исследований. Существенный прорыв в эффективности был достигнут не через наращивание интенсивности дозовых режимов, а в результате подключения к ХТ биологических агентов – моноклональных антител, прежде всего анти-CD20 – ритуксимаба, и других таргетных препаратов.
Однако лечение каждого отдельного больного с лимфомой – это всегда целая история поиска наиболее эффективной индивидуальной комбинации различных препаратов, а не назначение одной «волшебной» таблетки. Читая книгу, вы можете подумать, что есть болезнь – есть лечение, а значит, есть точный прогноз развития событий. К сожалению, это далеко не всегда так. Классический пример развития событий: приходит больной с лимфомой, мы проводим скрининг и назначаем ему химиотерапию. Провели четыре курса, сделали КТ и поняли – не работает! У пациента выявлена резистентность к терапии, а пока ее не проведешь, узнать это, к сожалению, невозможно. Поменяли препараты, провели еще четыре курса – и достигаем полного ответа. Вроде бы отлично! Но в рамках исследования костного мозга выясняется, что там еще остались опухолевые клетки. Продолжаем проводить поддерживающую терапию иммунными препаратами и окончательно вводим болезнь в ремиссию. Можно праздновать!
