— Некрасов это выразил словами…
Над лесом пролетела девятка «юнкерсов». Их прерывистое гудение долго отдавалось в ушах.
— С тыла начинают, — сказал Жогин, как бы для себя. Надя не ответила, она шла, загребая ногами опавшие листья.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— Так, ни о чем. Не думается, хорошо сегодня. С начала войны не вспоминала стихов. Сейчас вот вспомнила.
— Ну?
— Знаешь?
Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно — покой и простор! —
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.
Славная осень…
Он подошел к ней, обнял, взял в ладони лицо, поцеловал в губы. Она еще не помнила его таким и поняла все.
— Не здесь, — сказала она, высвобождаясь из его объятий. — Я не хочу так, хочу иначе… Будто бы нет войны и мы только вдвоем. И у нас своя постель, свой дом.
Она пришла к нему ночью в палатку, как в дом приходит жена, и не было у них ничего такого, что напоминало бы скоропалительность военных встреч, о которых они уже наслышались. Не осуждая никого, они хотели, чтобы у них было по-другому.
Под утро немцы бомбили лес. Тогда сорвало и унесло их палатку.
Когда Надя вернулась с приема, в ее кабинет постучалась старшая сестра.
— Ну что вы, право, Зоя, входи́те всегда, когда нужно. С хорошей вестью?
— Рада бы с хорошей. — Зоя Петровна подошла к столу, поправила черную косу, уложенную на затылке. — Шпильку обронила, вот и маюсь весь день, — пожаловалась она.
— Это главное, что вас волнует? — попыталась пошутить Надя.
— Кабы это! Терапевт-то наш что выкинула, а? Вышла замуж — и была такова. Лизка письмо получила, подругами они были.
Из рук Нади выпал карандаш. Она взяла его, повертела в пальцах, осторожно положила на страницу раскрытого дела. А страница эта была штатным расписанием Теплодворской больницы.
— Вот еще одна вакансия, — сказала она с грустью в голосе. — Ну, что будем делать, Зоя? А? Такое предательство!
Она облокотилась на руку, задумалась, потом, как бы приходя в себя, тряхнула головой, короткие темно-русые волосы с седой прядью рассыпались, упали на щеки.
— Четыре врача… — заговорила доктор Надежда. — Как их специализировать? Хорошо бы четыре, а то ведь ни одного. Ни одного! Пять дежурных сестер. Есть две. Патронажная? Нет! Слава богу, есть старшая, и вроде неплохая. Парторг!
— Да будет вам до времени, Надежда Игнатьевна…
— Ладно. Была бы врачом… Ставка фельдшера? Нет! Две акушерки? Повезло! Санфельдшер? Нет. Дезинфектор… По совместительству и конюх. Ну, ладно. Лаборантка? Есть! Зубной врач… Неужели мы с вами будем сами зубы рвать?
