(Сходные чувства когда-то испытал Корней Чуковский. З. С. вспоминает: «В 1962 году Корней Иванович совершил поездку в Оксфорд – он получил почетное звание доктора наук. Вернувшись, он рассказывал:
– Дорогой мой, какая сказочная была поездка! Вы знаете, когда я только еще сел в самолет, я вдруг впервые в жизни понял, что я ни в чем не виноват».)
С необычайной остротой это же ощущение владело мной, когда мы, Зиновий Самойлович и я, перед возвращением в Москву гуляли по Риму (из Бари в Москву возвращались через Рим), а вечером на площади Республики слушали неаполитанские песни в исполнении певцов из разных провинций Италии. Сменяя друг друга, они соревновались, а мы, стоя рядом, наслаждались атмосферой происходящего. И опять же, в какие-то мгновения, признаюсь вам, от избытка чувств к моим глазам подступали слезы. Украдкой я посматривал на З. С. и понимал: то же самое сейчас испытывает и он. Вольный воздух Италии рождал иллюзию, будто все мы, а вместе с нами и Осип Эмильевич Мандельштам перенеслись вдруг в чудесную страну, которая не раз снилась и которая, как оказалось, действительно существует. Даже случай, произошедший с нами во время прогулки по Бари, не перебил радужного настроения. Пробегая мимо, молодой итальянец вырвал из рук одной из наших женщин сумочку, но споткнулся, упал и не успел подняться, как не растерявшийся 70-летний Ефим Григорьевич (Эткинд) подскочил к нему, дал под зад пинком, и тот, бросив сумку, дал дёру. Кстати, организаторы нас предупреждали о такого рода «пиратстве» в Италии. Нас оберегали от неприятностей, а я подумал: но, может быть, это все еще дает знать о себе корсарский дух жителей Средиземноморья? Страна южная, кровь горячая, ветер вольный, гуляющий от Адриатики до Средиземного моря.
Возвращались в Москву с подарками. В Риме З. С., Галя Белая и я отправились в магазин русской книги и увидели там то, что советскому филологу могло только присниться, – развалы, если не сказать залежи, запрещенной в СССР литературы. Владелец магазина, заметив, с какой жадностью мы перебираем и рассматриваем книги, предложил нам бесплатно взять что кому хочется. Вероятно, годами, не раскупаясь, книги лежали на полках, и хозяин решил избавиться от них. Так или не так, но в любом случае это был жест доброй воли. Спасибо свободной Итальянской Республике за ее готовность просвещать русский народ. Как тут не вспомнить: «Доктор Живаго» впервые на русском языке был издан в Милане. Кто-то из итальянских студентов (я был тогда на четвертом курсе филфака) привез один экземпляр романа, и мы выстроились в очередь, чтобы прочесть его. Каждому отводились на это одни сутки.
