Стоял конец лета, ясная звездная ночь была холодной, и Сюзанна принесла два шерстяных пледа. Они сидели на изогнутой под углом белой деревянной скамье, какие Филипп видел на замковых террасах и в парках замков. Они захватили с собой наполненные бокалы и поставили их на пол у скамьи.
– Ты плакал.
– Я сейчас снова заплачу.
– Ты не виноват. Ты причинил ему тогда сильную боль, но через полгода он выкарабкался. Он был не слишком открыт для дружбы и любви. Были девушки, которых он интересовал не только из-за нашего состояния, но он не сошелся ни с одной. У него были проститутки, с некоторыми я познакомилась поближе, были такие, которые мне нравились, и, если бы с одной из них у него сложились более тесные отношения, я бы ничего не имела против. Но он не хотел никаких более тесных отношений, и друзей среди коллег у него тоже не было.
– Чем он занимался?
– Он уехал, изучал авиатехнику, вернулся и поступил к отцу. Он с удовольствием принял бы руководство институтом, но отец продал институт. Он решил, что Эдуард не сможет управиться с людьми – с сотрудниками, клиентами, с госчиновниками.
– Сколько было Эдуарду, когда твой отец продал институт?
– Сорок шесть. Он мог остаться в институте, но не захотел. Работая у отца, он пользовался полной свободой и не захотел иметь над собой начальников. Он жил не только нашим состоянием, у него тоже был патент. Жаль, что он не продолжил работу.
– А ты работала?
– Тоже у отца. Я изучала экономику производства и, придя в институт, занималась деловыми связями. У отца там была неразбериха, а Эдуард ее только увеличил. Они же были ученые.
То есть сестра и брат не только жили под одной крышей, но под одной крышей и работали. И утром она брала его с собой на работу, а вечером везла домой? И снимала с него, ученого, все заботы по приемке, выпуску и управлению, принимая их на себя? И проституток для него выбирала тоже она, поэтому с некоторыми познакомилась поближе и они ей понравились? То есть ее муж говорил о пятом ребенке не просто шутки ради, а серьезно?
Сюзанна взяла его за руку:
– Я знаю, о чем ты думаешь. О слишком большой близости между Эдуардом и мной. Но без этой близости я не смогла бы за ним ухаживать.
– А почему ты должна за ним ухаживать? Я знаю многих инвалидов, которые справляются сами.
– Я тоже. Но Эдуард – другой.
Он не спросил, почему Эдуард другой. Никакие ее объяснения не убедили бы его в том, что она должна за Эдуардом ухаживать, и никакие возражения Филиппа не убедили бы ее в том, что Эдуард смог бы справиться без нее. Что случилось, уж то случилось. Но одно он все-таки хотел знать:
