Потому что перекладины не так-то просто сшибить.
Я посмотрел на маму. Задумался: а она-то знает, что перекладины не так-то просто сшибить?
Посмотрел на сестер.
Перекладины не так-то просто сшибить.
Они выдержат.
Но, хоть Кребс и сиял, он оставался капитаном «Индии». А вы же помните: при игре в крикет нужно быть повнимательнее. И Кребс стоял за калиткой и что-то черкал в блокноте, и я понял, что именно он вычисляет. Нам требовалось сорок шесть очков.
Если, конечно, «Минитмены Лонгфелло» не выгонят нас с поля до того, как все мы успеем побыть бетсменами.
Рождественское сияние Кребса слегка поблекло.
Хеттинга набрал одиннадцать очков, а Бриггс – шесть, а потом отбитый им мяч поймали. Бриггс отбивал восемнадцать минут, потому что Дженкинс с подачами не торопился.
«Минитмены» бегали взад-вперед вдоль боковых линий и типа как рычали под нос.
Ян отбивал, как прирожденный бетсмен. Он с легкостью набрал двенадцать очков и мог бы, наверное, набрать намного больше, но ему показалось, что один мяч закручен внутрь, а мяч был закручен наружу, и тогда Ян отпихнул мяч кончиком биты, и поэтому Яна вывели из игры. Он отбивал четырнадцать минут.
Мистер Дельбанко рыскал взад-вперед вдоль боковых линий и типа как рычал под нос.
Кребс быстро писал в блокноте. Его сияние почти потухло.
У боковых линий «Минитмены Лонгфелло» и «Сетонские барсуки» отрабатывали пасы.
Мы набрали двадцать девять очков.
«Минитмены и «Барсуки» уже принимались сбиваться в стаи в зонах защиты.
У нас было двадцать девять очков. А у «Британии» – сорок шесть.
Какое унижение.
И тогда Кребс вручил биту мне.
– Будешь отбивать.
Я посмотрел на него.
– Я только в шестом классе.
– По всей видимости.
Я посмотрел на трибуны. И на игроков «Индии»: они жались друг к другу, загораживаясь от ветра и разгромного счета.
– Может, лучше кто-нибудь…
– Соберись, Картер, – сказал Кребс. – Ты все это затеял. Соберись и давай повнимательнее.
Визгливая ругань птиц в небе – но знаете что? Может быть, они не ругались между собой. Вот-вот, они перестали ругаться. Может быть, они звали друг друга. Может, каждая птица пыталась объяснить другой, где им встретиться.
Они перекликались.
Блин, ну конечно же, они перекликались.
И я принял игровую стойку, чтобы защищать свою калитку до последнего вздоха.
Помните, какое имя было написано у меня на худи?
Вирендер Севаг.
Вы же наверняка слышали про Вирендера Севага. И знаете, что в игре с Новой Зеландией он набрал сто тридцать очков, – будь у нас столько, мы бы выиграли матч на футбольном поле школы Лонгфелло. В игре со Шри-Ланкой он набрал двести пятьдесят, а в игре с Южной Африкой – триста девятнадцать. Серьезно – триста девятнадцать. И очень быстро. Всего за шестьдесят подач набрал первое «столетие» в том матче: «столетием» называют сто очков.
