. Каждую субботу по утрам мы с ним вдвоем смотрели повторы «Аса Роботроида и рейнджеров-роботроидов» – и мне было наплевать, что я посмотрел все серии еще в его возрасте и даже тогда они казались мне слегка туповатыми. Он не ел желтые «Эм-энд-Эмс». Не ел пиццу, если в нее попал хоть грамм пепперони. Любил бегать наперегонки с Недом от гаража до ворот.
А еще любил бегать со мной наперегонки по лестнице, но я так ни разу и не пропустил его вперед.
А теперь жалею. Надо было хоть разок ему поддаться.
Когда Карриэру было шесть лет, он умер. Теперь он учился бы в третьем классе, на класс младше Шарли и на класс старше Эмили.
Однажды – дело было в воскресенье, мы только-только вернулись из церкви Святого Михаила – у него начался жар. Мама подумала, что он слишком много бегал с другими малышами в детском центре при школе. «Через день-два все пройдет». Отправила его поиграть во двор со мной и Недом. Играть ему как-то не хотелось. На дорожке Нед его обогнал.
В тот день он, как всегда, продул мне в шарики. А когда я хотел вернуть ему зеленый биток, его любимый, он сказал: «Оставь себе». И еще сказал: «Ты выиграл его по-честному». И еще сказал: «Никогда его не теряй».
И улегся спать.
Я подумал: ничего, завтра опять поиграем, и я подстрою, чтобы он выиграл у меня зеленый биток.
Но через день-два жар у Карриэра не прошел.
Мама позвонила отцу – он и тогда был в заграничной командировке. Сказала, что он нужен ей дома. Он нужен дома всем нам. Срочно.
Он сказал, что сегодня же вылетает, но мы ждали и ждали, и Карриэр спрашивал: «Когда приедет папа?», и мы говорили ему: «Скоро. Не успеешь оглянуться. Со дня на день. Наверное, завтра».
Но он приехал, когда было уже поздно.
С тех пор мы не ходим в церковь Святого Михаила. Мама сказала дамам из комитета, который организует поминки, что не придет. А отцу Джаррету сказала, что помощь психолога ей не нужна, но все равно большое спасибо. И никакая литература про то, как преодолеть горе, ей не нужна. А их молитвы…
Отец пробыл дома десять дней и отбыл обратно к месту командировки.
Отец Джаррет звонил нам примерно два раза в неделю. Звонил, пока мама не перестала подходить к телефону. Сама она ему никогда не звонила. А через два месяца попросила отца Джаррета больше не звонить, и он послушался.
И вот каково мне было, когда Карриэр умер, – как будто бьют по заду, в живот и по лицу одновременно. Каждое утро я просыпался и в первую минуту не помнил, что случилось, но ощущение, что меня бьют по заду, в живот и по лицу, никуда не девалось. Просто иногда я целую минуту не мог припомнить, в чем причина.
