– Ты не скучаешь по всему этому? Я имею в виду… по нам?
– Нет, – ответ последовал так быстро, что расстроил меня, – утром я могу выйти, посмотреть на небо, и самое лучшее – мне больше не нужно слушать звук этого все время звонящего телефона. Это чудесно – жить без этого давления на плечах.
Стэнли не упоминал об уходе Андроса, и несколько дней все выглядело спокойным, пока мы с Маргарет изо всех сил старались держаться. Но это было иллюзией, и долго так продолжаться не могло: каждый вечер все больше и больше оставалось несделанным. У нас не было выбора, кроме как откладывать на следующий день. Стэнли, должно быть, мало-помалу понимал, что все меняется, потому что однажды вечером, когда я вез его домой из студии, он начал задавать мне вопросы. «Но, Андрос… как получилось, что…» – и он осекся, не закончив.
– Он должен был объяснить тебе почему, Стэнли. Все мы хорошо знаем, в чем здесь проблема, – я осознал, что это было слишком резко. Я не хотел обвинять его в уходе Андроса, но я был обеспокоен тем, что происходило. – Думаю, он хотел быть продюсером или, в любом случае, кем-то другим, – добавил я, чтобы избежать ненужных аргументов.
– Но ты не можешь попробовать… – он опять остановился на середине предложения.
– Боюсь, что нет, Стэнли. Он связался с Полом Маккартни по поводу фильма, который он написал. Я говорю с ним по телефону каждый день, и он выглядит на самом деле счастливым.
– И как дальше пойдут наши дела?
– Наши дела пойдут неважно, Стэнли. Очень неважно.
То же самое случилось и с Маргарет незадолго до премьеры «Сияния». Она тоже прекрасно знала, каковы будут последствия ее решения, но она устала работать на предельной скорости каждый день так, как будто новый фильм снимался всегда. Темп стал слишком быстрым для нее. «Меня наняли в качестве секретаря на кинопроизводство, но это производство не имеет ни начала, ни конца. Оно уже шло, когда я приехала, и оно все еще продолжится, когда я уйду. Я не боюсь тяжелой работы, я боюсь никогда не увидеть свет в конце туннеля, Эмилио. Прости».
– А ты подумала о Стэнли? Мы не можем оставить его одного!
– Ты здесь… – ответила она неубедительно.
– Один? Это невозможно.
– Прости, Эмилио, – сказала она, – я уже сказала Стэнли.
Это был для меня ужасный удар. Как я мог стать третьим, кто подойдет к нему и скажет, что он хочет уйти? Я не мог бросить его, по крайней мере, сейчас.
Я пошел в дом и постучался в дверь его кабинета. Я хотел увидеть его. Я хотел знать, что он в порядке. Впервые он не сказал ни слова, когда я вошел. Воцарилось неловкое молчание, а потом он сказал:
