– Нет, я имею в виду вне работы в кино. Я видел, как в Эми вы двигали мебель, и я спросил себя…
– Я умею рисовать, вообще я каменщик, что-то в этом духе, – ответил Мартин, пожимая плечами.
– Возможно, вы именно тот, кто мне нужен.
С Мартином мы закончили реконструкцию бывшей конюшни. Мы перекрасили все стены и даже построили несколько новых стен при помощи небольшого количества цемента и нескольких кирпичей. Мартин был так хорош в этом, что я даже спросил у него, как он стал звукотехником, а не строителем. Мне так сильно нравилось работать с ним, что я часто приглашал его на субботний обед в Фарм-Роуд. Джон был очарован его мотоциклом и постоянно просил Мартина покатать его. Мне нравилось видеть, что все механические части мотоцикла были чистыми как стеклышко.
Стэнли тоже заметил, каким основательным он был, и доверил ему уход за своими проекторами Zeiss и объективами камер. Постепенно Мартин стал для меня тем, кем я был для Андроса.
Как и у Андроса, у Мартина была собственная мантра, но вместо «Черт!», он говорил «Спокойно» на итальянском. Он стал так говорить после безумного дубляжа «Сияния» с Вином Райдером, который научился этому у Дино Де Лаурентиса за несколько лет до этого.
С нами было «спокойно», когда мы ехали в Бектон с инструкциями Стэнли, которые по-прежнему звенели в наших ушах:
– Если вам что-то нужно, возьмите это с собой. Только привезите обратно хорошую работу.
Вскоре мы выяснили, что нам нужно: два теплых пальто. На территории вокруг фабрики было очень холодно. Там было намного холоднее, чем в Чайлдвикбэри, возможно потому, что фабрика находилась за городом рядом с изгибом Темзы. Наполовину разрушенные здания не защищали от ветра, он свистел в трещинах и дырах в цементе, а земля была покрыта слоем наста, который хрустел под нашими ногами. Через пять минут пальцы Мартина настолько окоченели, что он не мог настроить фокус камеры. Наши уши и носы тоже начали замерзать, поэтому мы сбежали в фургон, чтобы немного согреться. Пока мы молча ели наши сэндвичи, мы думали о том, что нам надо купить, чтобы закончить работу. В следующие дни работы в Бектоне мы надевали толстые куртки с подкладом и меховыми капюшонами, шерстяные перчатки, шарфы и шапки. Закутанные так сильно, мы были похожи на двух жирных эскимосов.
Ветер приносил токсичный, вонючий запах развалин со старой фабрики. Серная пыль застревала в нашей одежде и заставляла наши глаза слезиться. Стэнли попросил нас быть аккуратными. Он настоял на том, чтобы мы носили белую спецодежду под куртками и чтобы мы ни в коем случае не снимали защитные маски. Несмотря на это, грязь и химическая вонь, которая шла от земли, была достаточным для нас предупреждением.
