— Да поняли мы все, поняли, кучерявый, — грубо ответил он, положив свою лапу на клубок и выпуская стальные когти. — Ты над беззащитной женщиной издеваться прекрати. Или я тебе покажу, почем тур в лабиринты Греции.
Он скрежетал когтями так красноречиво, что клубок, глубоко вздохнув, сдался.
— Таки если надо идти, — грубо ответил он, — то шо вы льете слезы и стоите на месте? Держитесь за нить…
Глава 9. Первый отбор невест
Место, куда суровый клубок-менеджер (халтурщик и аферист), между прочим, за честный золотой вывел Кощея, было очень странным. Одновременно темным и светлым — яркие вспышки разноцветных огней разукрашивали его. Раздавались какие-то неприятные ритмичные звуки, который Кощей после некоторых раздумий обозначил как музыку. Но музыка странная. Она звучала так, словно с дикой икотой тошнит Горыныча, съевшего добра молодца вместе с доспехами.
И красны девицы тут тоже были очень странными.
Их тут было очень много, так много, что у Кощея глаза разбежались! Девицы сновали туда-сюда, явно суетясь и готовясь к чему-то, виляя длинными стройными бедрами, иногда задевая Кощея плечами, и цокот их туфелек стоял такой, будто целый табун маленьких кавалерийских лошадей мчался в атаку. Кощей даже обалдел от обилия красоток, ярких, как жар-птицы, в пышных перьях — и при этом совершенно голых.
Ну, как — голых…
Никакой человеческой одежды на девушках надето не было, ни тебе сарафана, ни лаптей. Тела чаровниц обтягивала какая-то странная, разноцветная блестящая кожа, держащаяся между ног на честном слове. Кожа эта была такая тесная, что повторяла всякий изгиб тела, но на ноги ее не хватало. Да что там на ноги — на заднице она явно треснула, притом у всех разом, и чудом застряла меж дрыгающихся при ходьбе ягодиц, которых обомлевший Кощей насмотрелся за пять минут пребывания в этом странном месте предостаточно. Странно, что кожа сия оставалась цела на грудях — огромных, как сопки Манчжурии. Грудей Кощей тоже насмотрелся, и сказать честно — это были отличные груди, пышные и налитые.
Волосы всех цветов — белые, черные, рыжие, даже фиолетовые, желтые и красные — этих бесстыжих девиц были красиво уложены волнами и торчали дыбом, но при этом не шевелились, даже когда чаровницы крутили головами. Что за чудо?!
Лица красавиц были набелены до меловой мертвенной неподвижности, огромные губы — накрашены алым блестящим лаком, веки насинены до глубочайшей голубизны неба над Берлином, а от взмахов ресниц поднимались ураганы, колышущих даже каменно-неподвижные волосы…
