— А-а, — понимая, протянул клубок. — А-а-а, пытаетесь продать два билета на одно таки место?! Вы таки убиваете мою репутацию?! Оно вам надо?! Чтобы потом такие же проходимцы, как вы, спрашивали с меня за утонувших в болоте царевичей?! Вы же первые и спросите! Вы подлецы и мошенники, таких нет даже на Дерибасовой!
Однако, Марьванна уже не обращала внимание на истерику клубка, и, подхватив свою мастерскую подделку, помчалась к ожидающему ее Кощею.
***
Меж тем Кощей был даже рад, что Марьванна отсутствует так долго, ибо из-нахлынувших, как весенний бурный паводок, чувств и непомерной узости новых модных штанов у него возникла серьёзная проблема. Плотина рисковала не справиться с напором.
Несгибаемые ноги его по-прежнему топырщились в разные стороны, и ходить Кощей Трепетович мог только как циркуль землемера, шагая широко, словно меж коленей ему кто вбил поперечную планку. А это было неприлично и неудобно, да и медленно. Кроме того, кто-нибудь мог подумать, что Кощей Трепетович необоснованно хвастается.
Ждать, когда паводок схлынет, Кощей уже не мог — так сильно хотел жениться. Значит, внезапно возникшие, неуместные в данный момент чувства к бесплотному идеалу надо было как-то остудить.
Стараясь не смотреть на портрет взволновавшей его чаровницы, Кощей поначалу, постанывая, хотел штаны немного растянуть, но те не поддавались. Они навязчиво прилипли к ногам кощеевым, будто намазанные суперклеем. Кощей, которому снять штаны не удалось, испытав приступ клаустрофобии, на миг частично раскаялся в своих злодеяниях, ощутив себя немного лягушкой-царевной в навязанной чужой злой волей тесной шкурке.
О том, чтобы присесть или хотя бы просто согнуть колени, разговора не было: могло либо что-то где-то лопнуть, либо кое-что взорваться. Выход оставался один — охладить. Но чем?
Кощей, может, и страдал бы дальше, если б не кошечка Марьванны, о которой все впопыхах позабыли. Персиковая красавица от голода насмелилась вылезти из своего убежища и теперь сидела под холодильником, тараща глубокие, как космос, глазки и жалобно мяуча. Она посматривала на холодильник с таким вожделением и надеждой, что Кощей счёл это добрым знаком. Добрая кошечка пришла спасти его! Как верный конь, как серый волк. Только кошечка.
Кое-как поднявшись с табуретки, Кощей решительно, в один шаг, намерил метр до холодильника своими растопыренными ногами. Колени его жалобно захрустели, штаны предательски затрещали. Оставив левую ногу как Цискаридзе во второй позиции, Кощей изящным неуловимым движением рванул на себя дверцу холодильника, и персиковая кошечка, обратившись в похабного наглого демона, злобно рыча, вспрыгнула на его плечо, больно вцепившись когтями в первое, что попалось под лапу.
