«Анька, конечно, тотчас всем растреплет, что это я от любви и комплиментов похорошела, а Колесничиха просто позеленеет от зависти!» — размышляла готовая на все Марьванна.
— Ничего другого нету? — строго спросил кот, прислушиваясь к громыханию внутри солонки. — Что ж за хозяйство такое, чего не спросишь — ничего нету! А яду чем растолочь, если сильно понадобится? А соль попадет в варево — это ж другой совсем рецепт! Ладно; что ж теперь… Давай по порядку начнем, — Кот с умным видом уткнулся в книгу и принялся читать. — Щепоть лепестков одуванчика, щепоть корешков… щепоть! Не горсть, а щепоть! Куда ты столько цапаешь своими лапами! Корешков!!!! Крылья майского жука — майского, а не хруща! Я покажу тебе кузькину мать! А говоришь, справилась бы… темнота!
Марьванна в ужасе металась по кухне, вся взопрев от нервов и стараний. Кот оказался лютым зверем, почище иных строгих учителей, и даже сахар, который Марьванна добавила в свое опасное варево, пересчитал по крупинкам. И, казалось бы, что можно было все это перетолочь в серую колдовскую пыль и поставить на жаркий огонь, но последней строкой рецепта внезапно означился цветок желтой хризантемы, и Марьванна так и села на табурет, бессильно и беспомощно уронив натруженные черным колдовством руки. Не было в склянках хризантемовых цветов; только один высохший до прозрачности лепесток болтался. Мечта о внеземной красоте улетучивалась, как роса поутру.
— Да ладно, — сказала потрясенная до глубины души Марьванна. — Какие, к черту, хризантемы?!
— Демонов потом поминать будешь, — зашипел кот, вздыбив верную шерсть. — В свой черед! Чего ты мне рецептуру нарушаешь?! Понаберут дилетантов по объявлению… Сказано тебе — хризантему давай! Дава-а-а-у-у-у! Мя-а-у-у-у!
— Откуда на Руси хризантемы?! — возмутилась Марьванна. — Опечатка там. Производственный брак. Не могет такого быть. Где б Ядвига в деревне глухой хризантемы добывала?!
— Хризантему! — яростно ворчал и рычал кот, дыбя шерсть и деря когтями скатерть. — Написано четко! От руки! Извела напрасно ингредиенты редкие! Жука-а-а-у-у!
Российским пенсионерам нельзя, ни в коем случае нельзя говорить эти два волшебных и страшных слова — «извела напрасно». Они сработают похлеще любой черной магии. Они поднимают болезных вернее колдовства вуду и заставляют пенсионерский мозг работать на запредельных мощностях. Никакой восмиядерный компьютер не просчитает вариантов выхода из ситуации быстрее, чем мозг пенсионера, потратившего что-то впустую.
