— Сутки у нас теперь есть. Так что, — он подмигнул, — предлагаю продолжить то, что не успели утром. И заодно закрепить хороший опыт вчерашнего дня, — заканчивал фразу Мистивир, отстегнув ремни у кресла и подняв девушку на руки.
Лена расхохоталась: — Кто о чем, а кот о сметане. Ладно, неси в постель. Сметана не против…
Уже в каюте девушка, не смущаясь, сама расстегнула рубашку и скинула брюки. И следующие пару дней, как ей казалось, из постели они вылезали только перекусить. Когда прозвенел сигнал зуммера «прыжок закончен», в рубку Лена шла с лёгким огорчением.
* * *
Лавиния была тупиковым направлением известных гипер-тоннелей, поэтому в системе не наблюдалось такого количества транзитных сухогрузов, как на Сотосе. Но и здесь, стоило выйти в обычное пространство, как сразу же запищал вызов, и голос диспетчера назвал эшелон и потребовал перестроиться, чтобы не мешать следующему кораблю. Заметив, как Лена, открыв рот, смотрит на столпотворение мелких судов в космосе, Мистивир пояснил:
— Холодный ледяной мир. Но с очень давней историей. Его отвоевали у сауранов люди незадолго до Разлома. Колония сохранилась, хотя страшно подумать, каких трудов им стоило выжить. Лавниния двигается по очень заковыристой орбите. Даже на экваторе зимой прихватывает, а летом температура градусов десять. Остальная планета — снег и лёд круглый год. Нормальное лето на планете наступает раз в полвека, и то ненадолго. Получается та ещё катастрофа. Зато от сауранов остались хрустальные подсолнухи и ещё кое-что. Эти полунасекомые были непревзойдёнными до сих пор специалистами по живому. А так как вымерли они очень тщательно и на редкость бесследно, всё уцелевшее от их наследства — огромная ценность.
Лена скорчила гримасу и показала язык.
— Ничто не меняется. Надо было скакнуть на две тысячи лет вперёд, чтобы увидеть то же самое. В моё время разные страны воевали за нефть и полезные ископаемые, теперь — за эти ваши подсолнухи.
— Редкость — всегда ценность, — пожал плечами Мистивир. — Минеральные ресурсы повторяются везде, а вот жизнь уникальна, — затем строго приказал: — Так. До посадки сидеть в кресле, не отстегиваться. Орбитального лифта здесь нет, погода в сезон штормов не позволяет. Так что садимся прямо на поверхность.
Про себя же добавил, что ещё кое в чём Салиму можно сказать спасибо. В отличие от малотоннажного сухогруза, которым их корабль числился на станции, «Игла» могла садиться на планеты, причём в ручном режиме, а не в режиме онлайн-обмена данными с космопортом. Меньше шансов, что из корабельного компьютера случайно считают какую-нибудь ненужную информацию. Да и пижонов, которые любят покрасоваться перед дамами «я тоже пилот и тоже летать умею», на местные курорты летает немало, никого ручная посадка не насторожит. Вдобавок сейчас «Игла» передавала позывные вообще третьего корабля, да и обводы корпуса умела слегка изменять. В порту гарантированно ни у кого не возникнет вопросов.
