— Ничего, смертоносные железки. Полежите здесь до вечера. Остаться бы вам так без дела совсем… Вот только боюсь невозможно.
Вышел на улицу и закрыл дверь. Тут же посетила мысль, что надо петли смазать, скрипит — похоже, грязь попала. Но Фёдор эту мысль задвинул поглубже. Сегодня все хозяйственные дела подождут.
Обратно Фёдор вернулся как раз вовремя. Толпа начала расходиться, а Лида повела Вику в одну из пустующих теперь комнат госпиталя — передохнуть. Фёдор выждал секунд десять, вошёл следом. Быстро заглянул в аптечный пункт, достал спрятанный ещё вчера пакет с подарком. И бегом направился к комнате, где скрылись девушки. Заходить не стал, через щель от неплотно закрытой двери всё было слышно и так.
— Разворачивай.
— Это мне?
— Тебе-тебе. От всех нас.
В комнате зашуршала ткань, несколько мгновений спустя Вика ахнула:
— Обалдеть, какая красота. Откуда?
— Я же говорю, от всех нас. Кто кроил, кто шил, кто вышивал. За неделю управились. Потому что решили: хватит тебе только в брюках ходить. Вспомни хоть на день, что ты девушка. Вышивку тоже сами делали, кто умеет. Надевай.
— Жалко такую красоту…
— Вот ещё глупости, — фыркнула Лида. — Для того и шили, чтобы ты носила.
Несколько минут спустя опять раздался голос Лиды:
— Здорово. Всё, так и ходи. А джинсы и футболку я забираю до вечера. Вместе с кобурой.
Вика вздохнула:
— Здорово то здорово. Особенно с кроссовками.
Фёдор улыбнулся — пришло его время — толкнул дверь и вошёл, держа руки за спиной. Вика стояла посреди комнаты в белом сарафане, расшитом цветами. Босиком. Увидев отца, заулыбалась, машинально пихнула ногой кроссовки под кровать… Фёдор тут же сделал пару шагов вперёд и протянул дочери пакет. Та с подозрением взглянула и медленно начала разворачивать. Когда на свет показалась босоножки, девушка удивлённо выдохнула. Не веря своим глазам, провела пальцем по белой коже, затем по стразам. Вынула из застёжки липучку, вставила обратно. И кинулась отцу на шею:
— Папка, здорово! Но откуда…
— А ты в мае тогда на них так смотрела. Потом всё же решила остановиться на бежевых. «Они практичнее», — Фёдор хмыкнул. — Я и попросил эти тоже отложить, на следующий день заехал. Ну а раз мы день рождения всё равно не рассчитывали встречать дома, — он вздохнул, — я их и сунул в чемодан. Надевай, надевай.
Девушка с сомнением подержала босоножки за хлястики, затем села на кровать, надела. Потом встала и жалобно сказала:
— Эх, зеркала нет.
— Ничего, — тут же отозвалась Лида. — Я буду зеркалом. Моему вкусу доверяешь? Ну-ка, повернись.
