А уж перед ориумом он бы точно не устоял… наркотик был сравнительно новым, и случаев передозировки ещё не было зарегистрировано, — но Сирил со своей любовью ко сну без сновидений вполне мог стать первопроходцем.
Вот нужно же ему было связаться именно с Нарит, как будто пророчиц без наркозависимости в Ньямаранге мало!
- Остановите здесь, — попросила я, увидев знакомую тропинку, сбегающую с обочины. — Благодарю, мистер Старр, дальше я сама.
Джейден покорно затормозил, но, стоило мне выбраться из машины, как я поняла, что вторую часть фразы он молча проигнорировал — и, кажется, всерьёз собрался промаршировать через мангровую рощу в тонких летних брюках и легких тканевых лоферах. Остановить его на этом основании не получилось: стоило мне намекнуть, что его одежда несколько отличается от того, что следовало бы носить в болотистом лесу, как Джейден окинул меня выразительным взглядом и посоветовал заплести волосы.
Про туфельки на устойчивом, но все же каблуке он вежливо промолчал, и я пристыженно соорудила на макушке кривую кубышку — прямо на ходу, уже не тратя время на протесты. Виверровая кошка серой тенью стелилась рядом, то и дело растворяясь в полночном сумраке. Джейден то и дело принимался высматривать ее в густых зарослях и, кажется, отчаянно жалел об оставленном в машине фотоаппарате, но принял мои правила игры и молчал всю дорогу — даже когда оступился и по щиколотку ушел в мягкую соленую грязь, едва не оставив в роще свои щегольские лоферы.
Бывший домик моей мамы с тропы видно не было. Он скрывался в густой зелени, упрямо подступавшей к сваям и все пытавшейся отвоевать свою территорию: разлапистые кусты нипы забрались почти под самую веранду и высовывали наружу острые пики резных листьев; над крышей склонился старый эгицерас, всегда готовый поделиться солью, а вот второе дерево, чьи ветви откровенно покушались на кухонное окно, оказалось безжалостно спилено, — но даже это не умалило ощущения внезапного спокойствия и правильности, которое всегда накатывало на меня при виде старенькой хижины в мангровом лесу. Я родилась гораздо южнее, и здесь мы жили совсем недолго, всего несколько лет, пока папу не вынудили переехать из-за работы; но именно это место придавало мне сил — как обычно придает сил ведьме ее дом.
- Сирил! — позвала я.
Никто не откликнулся, и я вошла в дом.
Рука нового хозяина чувствовалась во всем: и в скошенной поросли возле крыльца, и в замененных ступенях лестницы; с веранды исчезли стройные ряды банок и горшков, а в столовой поселился плакат с гастролей Ламаи Кантуэлл — мамы Сирила, которая, несмотря на почтенный возраст, продолжала петь и курировала фонд помощи жертвам домашнего насилия, наотрез отказываясь уйти на заслуженный отдых. Рядом с буфетом на кухне обнаружился пустой ящик из-под поша и два немытых стакана, а в спальне, куда я не сразу решилась войти, над кроватью покачивался свежий ловец снов с тремя длинными ярко-голубыми перышками. Постель была смята, но все запахи выветрились: оба окна оставили открытыми нараспашку, и мангровая роща не замедлила наполнить комнату своим непередаваемым амбре.
