В сумочке, как назло, звякнула пустая тара из-под поша, которую я все-таки прибрала с собой (удобные бутылки — на вес золота!), и садовник диковато уставился на меня. Кажется, старые девы из консервативных семейств в его воображении плохо вязались с крепкой выпивкой с утра пораньше.
Но что ж я сделаю, если водка с медом и лимоном — лучшее из моих средств от сухого кашля? Не всем везет решать любые проблемы печеньем, как моей маме…
- Это поможет, — пообещала я и впихнула ему бутылочку.
Мистер Уокер пробормотал слова благодарности, почти повиснув на метле, и что-то в его поникшей позе заставило меня насторожиться:
- Вы не один под ливень угодили?
- С Элом, — невнятно пробурчал садовник, — он в малом домике отсыпается.
Я покосилась на небо. Рассвет вступил в свои права, но Линдсей сама позволила мне отлучиться утром — а мистер Хайнс мог еще пригодиться.
- Ведите, — вздохнула я и уже нацелилась на хорошо замаскированную тропинку за разросшейся алламандрой, когда из черного хода выглянула Грейс и ахнула:
- Марион, ты куда это собралась? Мистер Уокер не сказал, что тебя искала леди Изабель?
Садовник ссутулился и спрятал бутылочку в карман штанов. Я остановилась, будто налетев на невидимую стену, и помассировала виски. Из-за бессонной ночи голова была тяжелой, словно ее набили отсыревшей ватой, и туда никак не помещалось нехорошее подозрение, что мистер Уокер счел мою мораль попранной из-за ночной прогулки на соленые болота и пытался завязать разговор вовсе не из-за одолевшего его кашля.
И вряд ли его намерения были столь же серьезны, как у Сирила в отношении Нарит Аволокорн. А я-то тут начала целительские навыки тренировать…
- Леди Изабель уже встала? — удивилась я, развернувшись к дому.
- Все встали, — страдальчески поморщилась Грейс. — Леди Линдсей приснился кошмар, и она проснулась с криком. Слуги уже позавтракали, но миссис Уайтглоу припасла для тебя порцию. Загляни на кухню после того, как сходишь к леди Изабель.
Я озадаченно кивнула и, поспешно переобувшись, метнулась на хозяйский этаж. Непривычно притихший и даже будто поблекший мистер Хантингтон постучался к леди Изабель, робко сообщил о моем прибытии и испарился с такой ловкостью, что я заподозрила его в некоем родстве с легендарными ньямарангскими ассасинами.
В кабинете, вопреки этикету, терпко пахло кофе и свежей выпечкой, но даже аппетитные ароматы ничего не могли поделать с ранним подъемом и дождливым серым утром за окном. Хозяйка Мангроув-парка сидела в кресле, откинувшись на спинку. На столе перед ней лежал лист бумаги, на котором чернела всего одна строчка — и та какая-то неровная, обреченно сползающая вниз к концу фразы.
