Она не знала, что произошло. Надеялась, что я смогу внести хоть какую-то ясность, — а мне нечем было ее утешить.
Порезы на руках и действительно располагались так, словно она ранила себя сама, это ни с чем не спутать. Но как можно распороть себе все предплечье — и не повредить сухожилия, чтобы потом повторить на другой руке! — и ничего из этого не запомнить?! А ведь до этого нужно было наполнить ванну, написать предсмертную записку, выбрать нож… и долго лежать в остывающей воде, которая окрашивается в алый, пока слабость не заставит закрыть глаза.
Слишком много планирования и осмысленных действий для истерики. Больше похоже на затяжную беспросветность, когда лишенные смысла дни тянутся один за другим, неотличимые друг от друга, серые и пустые, и кажется, что смерть принесет облегчение, — только вот не вязалось это с Саффрон, которая даже в посмертии явилась к ведьме с широкой улыбкой на губах!
- Тебя все-таки убили, — с сожалением сказала я ей, и Саффрон с сомнением нахмурила идеально очерченные брови. Кому она могла помешать, легкая и счастливая?.. — Наверное, даже не из-за тебя самой, а…
Она сосредоточенно кивнула, и намертво закрученные кудряшки пружинисто подскочили от движения. «Папа», — беззвучно шевельнулись обескровленные губы, и Саффрон резко подалась вперед, хватая меня за протянутую руку.
Прикосновение было холодным и мокрым.
- Ему грустно, — сказала я, накрыв ее ладонь своей, — очень грустно. Но я не позволю навредить ему. Ты можешь спасть спокойно, Саффрон Кроуфорд, отпускаю тебя.
Она еще пыталась донести что-то еще, сосредоточенно стискивала бесплотные пальцы, — как же, такое интересное дело — и без нее?! — и таяла, исчезала. Я с сожалением улыбнулась ей вслед.
Неудивительно, что ее отец так убивается. Саффрон и сама стала для него путеводной звездой, и расчетливый и властный лорд Кроуфорд был готов весь мир бросить к ее ногам, лишь бы дочь была счастлива. Ему казалось, что без нее жизнь лишена смысла, сера и затянута, — но что делать с этим я, по счастью, примерно представляла.
- Марион! — ахнула от дверей Линдсей, тут же прижав пальцы к губам. — Что случилось?!
Я проследила за ее взглядом и тоже вздрогнула. На моих руках расплывались темно-алые пятна: смазанные отпечатки ладоней, суматошных касаний окровавленных пальцев и уродливых глубоких порезов, словно Саффрон побывала здесь во плоти, а не полупрозрачным видением, вырванным из объятий потустороннего ради короткой беседы.
