Но если Линдсей, воспитанная в вайтонских традициях сдержанности и умеренности, к фильмам относилась с ровным любопытством, то порывистая и раскованная Саффрон с головой окунулась в волшебный мир по ту сторону экрана. Кинематограф превратился в ее страсть, а когда на горизонте зажглась звезда Натана Райта, наследница Кроуфордов, по мнению высшего света, вовсе потеряла голову. Она собирала газетные вырезки, журнальные статьи и открытки, а в девичьей спальне — неслыханная дерзость для юной аристократки — поселился красочный плакат с кумиром и сделанная на заказ статуэтка из бронзы и слоновой кости за авторством (кто бы сомневался?) Джейдена Старра. Саффрон даже хотела познакомиться с Натаном Райтом лично и, впервые не получив отцовского одобрения, начала самостоятельно откладывать деньги на путешествие в далекий Вайтон.
А Натан Райт, властелин женских сердец и король экрана, не выдержал постоянного внимания толпы — и полез в петлю. После известия о его гибели по Вайтону прокатилась волна самоубийств среди юных девушек, которые не видели смысла в жизни без своей звезды, и смерть Саффрон на этом фоне не удивила никого — за исключением Линдсей.
Она-то знала, что «безумная» страсть подруги имела вполне четкие границы. Саффрон хотела встретиться и держала коллекцию изображений, о да, но, в отличие от безумных поклонниц, не лелеяла потаенную мечту однажды выйти за него замуж и никогда не воображала себя на месте его экранных партнерш, охваченных внезапной любовью и окруженных кинематографично прекрасными ухаживаниями. Актер ей нравился, но она прекрасно видела грань между ним настоящим и его ролями.
На экране Натан Райт неизменно представал мускулистым героем, которому были одинаково покорны морские волны, скоростные автомобили и тяжелые револьверы, а путь его устилали тела врагов и разбитые сердца красавиц. В жизни он выплачивал кредит за двухэтажный особняк на окраине столицы и долгие годы безуспешно добивался руки виконтессы Тарнитон, чей отец рассчитывал на куда более приличную партию для дочери — и в конце концов нашел именно то, что искал. Виконтесса вышла замуж за человека своего круга, а Натана, оставшегося с разбитым, как у экранной красотки, сердцем атаковали журналисты и фанатки, и это оказалось последней каплей.
Что характерно, безумные поклонницы тоже предпочитали петлю. А Саффрон нашли со вскрытыми венами и заляпанной кровью до полной нечитаемости предсмертной запиской — с чего бы вдруг? К эпистолярному жанру покойная не тяготела совершенно, да и безголовая сентиментальность — не ее стиль. С горя Саффрон могла умчаться на ферму, кататься на слонах, или провести целый день в бутиках Лонгтауна, или интереса ради сунуться в порт и, подпоив главу таможни отцовским виски, порыться в конфискате… но уж точно не стала бы резать вены!
