- Боюсь, ты утратила первенство в оригинальности, — скорбно сообщил папа, явно подавив нервный смешок. — Этот балбес, парень Оливии, решил отличиться и сводить ее на выставку тропических аквариумов. А она, не иначе от великой любви, взяла и пошла.
Да простит меня Ливи, но я сложилась пополам от хохота и едва не расшибла лоб о стол.
А бабушка-то так надеялась, что хотя бы младшенькая внучка наконец-то не притащит домой невесть что и остановится на какой-нибудь пушистой серой мурлыке, которыми так и кишит Старый Кастл!
- Да, в аквариумах мы фамилиаров еще не держали! — выдавила я сквозь смех и вытерла выступившие слезы.
- Каких аквариумах, — ровным-ровным голосом отозвался папа, — она зацепила пиранью наттерера! Я ума не приложу, как выкупить ее у владельца. А они еще и стайные!
Слезы я все-таки вытерла рановато. Повременила бы — не пришлось бы трудиться дважды.
- Словом, я уже запросил перевод обратно в Ньямаранг, — сообщил папа, и в его голосе снова проклюнусь человеческие интонации. — Если не дадут, уволюсь, и мы осядем где-нибудь у русла крупной реки… как только я придумаю, под каким предлогом выманить пиранью у хозяина выставки, — тоскливо вздохнул он, — а Ливи перестанет рыдать над загубленной любовью. С тобой в юности никогда таких проблем не было.
На этот раз я предпочла тактично промолчать, давая отцу время взять себя в руки: разговоры об увольнении я слышала, наверное, уже раз пять, и они всякий раз заканчивались тем, что на папу сваливалось очередное повышение и еще большая ответственность.
А со мной в юности проблем не было, потому что я ни с кем всерьез не встречалась. Титул королевы красоты в нашей семье безоговорочно принадлежал Оливии: хоть ей и не достались рыжие волосы и белая кожа, как у мамы, но папины черты в ней проявились в куда более выигрышной комбинации, нежели во мне. Во всяком случае, она в свои пятнадцать не смотрела на потенциальных поклонников сверху вниз и уж точно не напоминала напольную подставку для шляп, в отличие от некоторых.
Мысли свернули на единственного мужчину, который искренне считал меня красивой, и настроение стремительно испортилось. Весьма кстати — папа как раз совладал с собой и поинтересовался:
- Удалось выяснить что-то о Нарит Аволокорн?
Я встряхнулась и честно выложила все, что удалось нарыть: от личных наблюдений, включая знакомство с мангровой змеей и общение с призраком, до бумаг из департамента. Папу предсказуемо заинтересовали отчеты: в ведовстве он понимал ровно столько, чтобы вовремя отступить в сторону, и всяческие тонкости с фамилиарами и вызовом духов предпочитал сразу отдать на откуп нам с мамой.
