Линдсей приподняла компресс, бросила взгляд на платье и, одобрительно кивнув, снова спряталась под примочкой.
- Я могу только предполагать, — призналась она, — но ньямарангцы считали своих императоров приближенными к богу-праотцу. Может быть, планируется изобразить какое-нибудь божественное явление, чтобы впечатлить простой народ и внушить им веру, что кровь ньямарангской женщины, смешанная с кровью чужеземного правителя, дала нужный результат и бастард тоже находится под покровительством высших сил?..
- Нарит пророчила, что он явится по дороге из соли и костей в темнейший из дней, — хмыкнула я. — Но в день солнечного затмения приплыл разве что мистер Старр. Его прибытие, безусловно, было весьма запоминающимся, но едва ли тянуло на божественное явление.
Линдсей невольно хихикнула и снова посерьезнела.
- Так, может быть, она говорила не о затмении?
Я на мгновение замерла.
- Тогда что она могла иметь в виду под «темнейшим из дней»? — скептически уточнила я и осторожно сняла компресс. Не сказать, чтобы он совершил чудо, но мешки под глазами Линдсей заметно уменьшились, и я удовлетворенно кивнула.
- День может быть темнейшим не только в прямом смысле, — справедливо отметила Линдсей.
Я вынужденно согласилась. Для Сирила вчерашний день однозначно стал бы темнейшим.
- Я попробую расспросить Джейдена за завтраком, — сказала леди Линдсей, ныряя в расстегнутое платье. — Если кто и может устроить экскурс в историю и верования довоенного Ньямаранга, то это он.
Я прикусила щеку изнутри и взялась за «молнию». Не признаваться же, что думала о том же?
Пожалуй, я и без того уделяла ее жениху чрезмерно много внимания — и, что хуже всего, он отвечал мне полной взаимностью. Это был определенно не тот сорт проблем, с которыми я жаждала разобраться.
- А что до мисс Нарит Аволокорн, — спокойно продолжала Линдсей, — то, полагаю, имеет смысл позвонить в Департамент и сообщить мистеру Хайнсу о возможной связи ее смерти с убийством Саффрон. Я попрошу его держать тебя в курсе, чтобы ты могла передавать мне новости.
- Мистеру Хайнсу? — только и переспросила я.
Линдсей скромно опустила ресницы, и я не сдержала нервный смешок.
Что ж, может быть, моя госпожа и не разделяла всеобщей влюбленности в Элиаса Хайнса, — но ей хватало наблюдательности, чтобы заметить, что из-за одного только ее интереса помощник детектива готов на нарушение должностных инструкций. Линдсей же воспитывалась в лучших традициях аристократических семей и точно знала, когда и за какую ниточку нужно дернуть, чтобы получить желаемое.
