– Так скажите ему, что повод будет, – в тон ей ответила я. – Либо лорд Кастанелло придет сюда и ответит на мои вопросы, либо я не съем больше ни крошки и не пущу за порог никого, включая вас. Тогда на руках у достопочтенного лорда окажется еще одна мертвая жена.
Пока горничная растерянно моргала, застыв с подносом в руках, я мягко, но настойчиво подтолкнула ее в спину и сама захлопнула дверь.
* * *
– Миледи может поступать так, как сочтет нужным, – раздался из коридора раздраженный голос горничной. – Но только ничего этим не добьется.
– Я хочу поговорить с лордом Кастанелло, – в который раз повторила я.
Женщина не ответила. Через минуту я услышала перестук ее каблучков и позвякивание посуды на подносе. Горничная ушла прочь.
За два дня моей голодовки никто из прислуги не сделал ни одной попытки попасть ко мне в комнату, но я все равно перетащила массивный столик и для верности подперла им дверь. От голода живот неприятно тянуло, болела голова, но я была намерена держаться до конца.
Второе письмо, разложенное до горки мелкой бумажной пыли, разделило судьбу первого. Сейчас, когда я уже больше суток находилась в комнате совершенно одна, я немного жалела об этом. Не избавься я от письма столь поспешно, у меня было бы достаточно времени, чтобы тщательнее изучить почерк, чернила, состав бумаги и другие вещи, которые могли бы натолкнуть на мысль о том, кем же являлись мои таинственные благодетели. По крайней мере, активные раздумья отвлекли бы от настойчивых голодных мыслей.
В животе вновь предательски заурчало.
Я только вздохнула.
Мужественно перетерпев первый день голодовки, я почувствовала, что мне становится легче. Я не так уж и много двигалась и не нуждалась в существенном притоке энергии, а посему отсутствие еды не особенно тяготило – или, по крайней мере, мне так казалось. Горничная исправно приходила и уходила ни с чем. Судя по тому, каким тоном она отвечала на мое дежурное «Я хочу поговорить с лордом Кастанелло», женщина и сама была не против того, чтобы уморить меня голодом. Передала ли она мои слова лорду или же действительно посчитала просьбу не стоящей внимания, я не знала.
Тем не менее вечером третьего дня, когда горничная, перехватив дребезжащий посудой поднос, собралась уходить, я услышала приближающиеся к моей комнате шаги.
– Что здесь происходит? – осведомился у горничной лорд Кастанеллло.
Снова звякнули чашки – видимо, горничная поставила поднос на столик у стены.
