Казалось, борьба была окончена, но она продолжалась. Сразу же после нового раздела было посажено еще одно зернышко, из которого потом возникло царство. Конечно, это была не мировая империя, но оно оказалось единственным из всех государств диадохов и эпигонов, в котором дольше всего жил дух Александра. Дух молодого Александра — Александра того времени, когда он, еще не сделавшись повелителем мира, стремился утвердить власть эллинской культуры. Сам того не сознавая, это царство сотворил Лисимах — последний из полководцев великого царя, уже после битвы при Ипсе, стариком пришедший к большой власти.
Всю жизнь Лисимах считался только храбрым воином, не более. Думать было не его делом, и все, что не касалось войны, было ему безразлично. Стремление к власти и власть превратили его, как это часто бывает в жизни, в человека, который был достойным уважения в своей области, был искренним и верным, но отнюдь не претендовал на гениальность. А верность в те времена зависела от политической обстановки, и, если нужно было, не гнушались идти на двурушничество. Пользовались каждым подходящим случаем, чтобы добыть любимые денежки, которые всегда могут понадобиться и которые ни в коем случае не следует растрачивать на произведения искусства, как это делал безрассудный Птолемей. Тот, кто раньше был прямодушен, сейчас изворачивался, как змея, и если уж занял место, то его оттуда не скинешь. Даже любовь не могла противостоять новым требованиям и целям. Лисимах изгнал персианку Амастрию, чтобы жениться на Арсиное, дочери Птолемея I. которая была на пятьдесят лет моложе его. Он обрек свою дочь на пожизненное заключение, стоило ей лишь попросить отца восстановить царство зятя Лисимаха — Антипатра — в Македонии. А чтобы наверняка удержать за собой это царство, он приказал в конце концов убить Антипатра. Жадность и бессилие одолевали старика и вертели им как игрушкой.
Но в отдельные моменты он мыслил разумно и ясно. Овладев Малой Азией, он стал подбирать наместников для управления ее городами. Нашелся здесь один городок с крепостью, который не играл никакой особой роли, во мог стать очень важным, так как занимал выгодное стратегическое положение. Он был расположен высоко над равниной Каика, господствуя над местностью между Адрамитским заливом и Термом. Пергам — вот как называлось это гнездышко; тот самый Пергам, где вырос сын Александра — Геракл. Укрепленный город был неприступен и поэтому оказался самым подходящим из всех, принадлежавших Лисимаху, где можно было спрятать награбленные сокровища: девять тысяч талантов, почти столько, сколько было у Александра в его лучшие времена, и намного больше того, что имел кто-либо из диадохов. У себя хранить такие огромные деньги Лисимах больше не мог: ведь он уже старик и должен еще воевать. Военное же счастье, как известно, непрочно. Оставить сокровище на прежнем месте было невозможно еще и потому, что наступили такие времена, когда нельзя было верить даже собственным детям. Кому вообще можно теперь доверять, кроме как самому себе? Доверие, которое стоит девять тысяч и один талант? Попробуйте-ка доказать, кто будет всегда верен, всегда надежен, всегда готов служить царю. Да вроде бы таких и нет. Одного за другим проверяет Лисимах своих приближенных и каждого отвергает. Остается только один: Филетер, сын Аттала. Филетер станет фрурархом, комендантом Пергамского замка. Одновременно, о чем будут знать лишь очень немногие, он станет тезаурофилаксом — хранителем тайных и огромных сокровищ, принадлежащих Лисимаху.
