Чары спали ближе к вечеру, когда я уже отчаялся поверить, что такое случится.
– Ушла, – тихо сказал леший.
Я кинулся к избушке, спотыкаясь и едва не падая. Бежал и боялся представить, что сейчас увижу. В голове мелькали картины – одна страшнее другой.
Открыл дверь, замер на пороге. Жива! Цела! Невредима! Ядвига сидела и вышивала, напевая какую-то песенку, Сенька дремал рядом на скамье. Но едва я показался, оба вскочили и уставились на меня. Кот – недовольно, а суженая – встревоженно. Переживала за меня? Волновалась? Как же мне хотелось кинуться к ней, подхватить на руки, закружить по избушке, освещенной пламенем в печи и таявшими свечами. И целовать эти сахарные губы, чувствуя себя окончательно пьяным от счастья…
Не подошел. Не подхватил. Не коснулся щеки ладонью, боясь спугнуть. Это я могу видеть ее настоящую, неприкрытую чарами заклятия, а она… Ядвига смотрится в зеркало, а там – старуха. Я иногда наблюдаю за ней украдкой, знаю, как ей хочется разбить зеркало, чтобы не видеть действительности.
Сознаться, что знаю правду? И что будет потом? Как снять заклятие, я все равно еще не выяснил, а Ядвига по-прежнему мне не доверяет, иначе бы рассказала обо всем сама. Неужели настолько гордая, что ей стыдно признаться? Мне же, похоже, остается только ждать и верить, когда сердце суженой отзовется. Тогда можно будет… Да все на свете можно будет! Не зря леший говорил, что любовь все преодолеет, любые преграды. Отец в это тоже верил. И он же всегда говорил, что самые сильные чары – те, что снимаются любовью, потому что не каждый может ее встретить. И иногда лучше, чтобы все шло своим путем. Так оно будет вернее. Я и не вмешивался, не торопился… Любовь, как ни крути, должна быть взаимная. Иначе не снять мне этого заклятия!
– Ты долго, – тихо сказала Ядвига.
Легкая улыбка коснулась ее губ и тут же исчезла. Может, и не было ее, мне показалось?
– Заблудился, – усмехнулся я, стягивая плащ.
Суженая неожиданно подошла ближе, протянула мне белоснежную рубашку с ярко-красной вышивкой по вороту и рукавам.
– Спасибо за помощь, Дмитрий. Ты так и не рассказал, как добыл волшебный цветок, но, сдается, сделать это было непросто. Это… – Ядвига замялась, вздохнула, – моя благодарность. Примешь такой подарок? В ней нет ничего волшебного, но… от чистого сердца вышивала.
Я бережно взял рубашку, погладил ткань, поблагодарил. И как же захотелось взять Ядвигу на руки, отнести на печь и затушить все свечи, что горели в избе. Полумрак многое готов спрятать. И ее заклятие, и мои бесстыдные ласки… Останавливало меня только одно: благодарность – это не любовь.
