Долго прятаться за камнем смысла не было, потому что ночь принесла крики зверей, спешащих из деревни на помощь своей хозяйке. Отсюда было хорошо видно насыпь, куда сваливали породу — там маячили звери, спускающиеся по отвалу. Если они подоспеют…
Плох тот разведчик, который неправильно расставляет приоритеты.
— Макото, дуй к Зигфриду, — я поморщился, пытаясь отбросить все сомнения.
— Но…
Я знал, что Лис будет спорить, но мои мысли уже тянулись в лес и звали Пламя.
А моя трусливая ипостась верещала, пытаясь достучаться до рассудка. Ну, Марк, ты это брось! Не твоя это война! Нашел бы свою первушку…
Усмешка коснулась моих губ. А потом? Что потом? Вот оно, мышление не зверя, но нуля…
— Но, Перит! — Макото пытался спорить, не видя от меня реакции, но я прорычал в ответ:
— Давай, Порхающий Кот! У меня еще много дел в Шмелином лесу. Дуй, пока не передумал, а я попробую помочь Буру.
Пламя галопом летел к нам из чащи. Макото, поджав губы, кивнул мне и на полном скаку залетел на спину коню. Один лишь миг — и силуэт всадника растворился в лесной чаще.
На всякий случай я бежал некоторое время следом, чтобы отрезать погоню, если вдруг кто надумает. А потом я круто забрал в сторону и побежал наперерез отряду.
Где-то сбоку еще было слышно крики Буру и женщины-человека. Судя по визгам, упрямый Рогач изрядно попортил ее планы. Последний из рода действительно мог на равных говорить с третьей мерой, иначе бы уже валялся мертвым.
— Жалкий звереныш, поди прочь! — ночной лес принес ее возмущение. — Я Геллия, дочь великого Хродрика!
Хродрик, Хродрик… А ведь знакомое имя, совсем недавно слышал его. Долбанный Инфериор, что-то с памятью моею стало!
Вспоминать было некогда, потому что через несколько секунд мои чувства засекли впереди живых врагов. Пока еще живых.
— Какого?! — испуганный зверь не успел даже вытаращить глаза, когда я молнией вылетел наперерез и рассек ему горло.
Убитый, судя по всему, был предводителем, потому как остальные испуганно сгрудились и уставились на тело. Отряд насчитывал около десяти воинов, но все испуганно таращили глаза на внезапную смерть.
Не дожидаясь, пока они очухаются, я раскрутил в теле спираль, подчеркнув это взмахом копья над головой, а потом рубанул по земле с криком:
— Унда ин террам!
Зря они толпились — с каждым разом мое заклинание било все сильнее, будто оттачивалось. Щиты, клинки, оторванные конечности полетели в стороны. Повезло тем, кто стоял за спинами соратников — их сбило с ног ошметками тел.
