— Если конечно, — вклинился Генка, не сводя прищуренных глаз с дико скачущей стрелки, будто пытаясь угадать, на чем она остановится, — династия не вырождается. Тогда уровень падает, а то и вовсе дети без магии рождаются.
— Да и вообще, — добавила Роза, — чистота крови уже считается устаревшей теорией…
Гудение остановилось, и женщина взглянула на шкалу, где-то в самом конце которой все еще подрагивала стрелка.
— Восемьдесят шесть процентов, — довольно сообщила она.
По рядам парт тут же пронесся гул взбудораженных голосов, устанавливая местный рекорд. Голицын встал со стула с таким видом, словно ждал аплодисментов.
— Зорин Валентин, — следом зачитал Ковалевский.
Худой бледный паренек с гордой осанкой спокойно зашагал к стулу, и все вокруг мгновенно напряглись, будто он мог взорвать аудиторию одним косым взглядом. Даже человек-тень вынырнул из своего угла, чтобы его получше рассмотреть.
— К слову о династиях, — воодушевленно зашептал рядом Генка, — Зорины — одни из сильнейших боевых магов! Говорят, во время войны, его отец в одиночку вынес пять взводов противника… Если уж становиться масом, то только у семьи вроде этой. Вот где настоящая сила!..
Парень невозмутимо сел на стул и протянул женщине руку. Ритуал с манжетой повторился, и прибор загудел.
— А зачем тебе становиться масом? — тихо спросил я. — Ты же тоже из династии.
— Бастард, — хмыкнул сосед. — У Голицыных это так же почетно, как быть собакой!
Прибор наконец прекратил гудеть, и женщина недоверчиво уставилась на стрелку.
— Шестьдесят восемь процентов… — как-то растерянно сообщила она.
Сотрудник КМБ мигом потерял к парню всякий интерес и снова ушел в тень. По аудитории разлетелся изумленный шепот. Зорин невозмутимо поднялся со стула и вернулся на свое место — к слову, сидел он совсем один, не примкнув ни к одной из групп.
— Да уж, неважно… — прокомментировал рядом Генка.
Ковалевский тем временем зачитал новое имя, и тестирование продолжилось. Студенты один за другим садились на стул и усердно тискали подушечку, прибор громко гудел, но восьмидесяти процентов больше не достиг никто. У нескольких намерили по семьдесят, как у Розы, а у парочки оказалось по сорок — ниже тоже не было. Наконец прошла буква “л”. Я приготовился, ожидая, что меня вот-вот вызовут. Однако Григорий Николаевич вдруг отложил список и, повернув голову, что-то сказал хозяйке аппарата. Тут же к ним шагнул человек-тень, и с минуту они о чем-то тихо, но весьма оживленно говорили — со стороны казалось, что даже спорили. Потом сотрудник КМБ вернулся в свой угол, а Ковалевский с не самым довольным видом подхватил список.
